Бремя (Cargo)

Трогательная и живописная история о человечности в бесчеловечных условиях. Мартин Фриман играет отца, который постепенно превращается в зомби, и у него есть всего 48 часов, чтобы отнести маленькую дочь в безопасное место, туда, где у нее будет шанс на будущее.

О зомби-апокалипсисе снято множество фильмов: хорроров, боевиков, трэшей, триллеров, комедий, пародий, наконец драм. Драма – одна из последних жанровых форм, которую начали применять к историям о ходячих мертвецах. «Бремя» – как раз стопроцентная драма. Никаких массовых зомби-нашествий, беготни, кровожадных сцен, эффектных схваток с отвратными мозгоедами (к слову, авторы фильма, основанного на одноименной короткометражки, не применяют ни одно из известных названий зомби, здесь зараженных называют «призраками»).

Собственно, именно поэтому на главную роль был выбран Мартин Фриман – актер, совершенно не ассоциирующийся ни с жанром хоррора, ни с жанром экшна (несмотря на участие в комиксах Marvel). От него, конечно, тянется комедийный шлейф, но здесь Фриман – артист опять же на все сто драматический, который в силу своей кроткой внешности придает истории мягкость, реалистичность, обыденность, скромность и простоту, что-то по-домашнему уютное и теплое, как байковая рубашка и парунедельная небритость, напрочь лишенное картинности и героизма.

На фоне пустынных апокалипсических пейзажей Южной Австралии (мест, где снимался «Безумный Макс») простой любящий отец, скорбящий муж, маленький человек, несущий за плечами драгоценное сокровище и одновременно тяжкое бремя, смотрится еще более беспомощно и уязвленно. Он так мал, так беззащитен, но в то же время настолько сильный и целеустремленный внутри, что кажется, способен растянуть отведенное ему время до такого количество часов, которое потребуется на спасение маленькой Рози.

Не то чтобы «Бремя» (оригинальное название «Карго» буквально означает «груз») привнесло в зомби-жанр что-то принципиально новое. Если мы говорим о зомби-эпидемии в драматическом и семейно-бытовом ракурсе, то уже была «Мэгги» с Арнольдом Шварценеггером, вышедшая в 2015 году и повествующая об отце, который наблюдает за постепенным превращением дочери в зомби. Но если в «Мэгги» кроме бессильного наблюдения и готовности оплакать и распрощаться с близким человеком больше ничего не было, то «Бремя» предлагает пусть и слегка медитативный, но все же марафон наперегонки с заразой, отравляющей остатки человечности.

Смотрите легально на MEGOGO

К тому же помимо истории главного героя параллельно разворачивается история девочки-подростка из племени австралийских аборигенов, которая ушла из лагеря, чтобы сопровождать и охранять превратившегося в зомби отца: охранять от людей, которые встретятся ему на пути и, естественно, защищаясь, захотят убить как одного из многочисленных монстров, хаотично блуждающих по вымершим местам и территориям, где когда-то буйствовала жизнь.

И хотя здесь практически нет столкновений с зомби, зато есть столкновение с человеком, который и без всякой болезни оказался чудовищем. И понятно, что авторы выносят на суд зрителей очевидную моральную дилемму: кто больший монстр, кто больше заслуживает смерти? Тот, кто не способен себя контролировать из-за хвори, отравившей душу и мозг, или тот, кто животное сам по себе?

Почему выживают аборигены, в то время как белые опускают руки и сдаются? Конечно же, это намек на возвращение человеческой цивилизации к истокам. Не на деградацию, а именно обращение к началам, к предкам, к природе, к этапу эволюции, когда жизнь и выживание были синонимами и не существовало понятий комфорта и праздности, когда не было индивидуалистов, потому что залогом выживаемости было сплочение. То есть история развития человека вступает в новую эру: как некогда в эру после динозавров, так теперь в эру после Z.

Бремя – это не дочь на плечах, бремя – это ответственность и решимость, долг родителя позаботиться и дать чаду шанс на завтрашний день, пусть даже в мире, который перевернулся с ног на голову, обязанность предоставить возможность выбора и способность совершить из последних сил невозможное. Иначе грош цена родительской любви.

Анастасия Лях

Cargo