Прекрасная эпоха (La belle époque)

«В какую эпоху ты хотел бы жить?» – этот вопрос наверняка каждый из нас задавал другим и себе, фантазируя на тему первобытных людей, Франции эпохи трех мушкетеров или красавицы Анжелики, Америки 1930-х, античного Рима, Дикого Запада, Киевской Руси, белогвардейских офицеров, эпохи диско и хиппи… И каждая из прошлых эпох казалась лучше современной реальности. Насыщеннее, подлиннее, авантюрнее, чувственнее…

Но, как говорится, лучше всегда там, где нас нет. Лучше всегда те время и место действия, в которых не довелось сыграть. Лучше всегда та эпоха, в которой не довелось прожить.

Чудесная, изящная, смешная, остроумная, приятнейшая, неприторно и непритворно романтичная «Прекрасная эпоха» режиссера Николя Бедоса, открывавшая юбилейный 10-й Одесский кинофестиваль, предлагает погрузиться в эскапизм, но не в мир иллюзии и воображения, а в мир декораций, актеров и реквизита. Собственно, что как не кино и не театр позволяет путешествовать в столетия, периоды и эры, в которых мы никогда не были и никогда не будем?.. Вдохновленная вудиалленовской «Полночью в Париже», работа Бедоса, с одной стороны, отрезвляет и разоблачает волшебство, с другой – раскрывает его новые, практические, грани.

Главный герой фильма – пожилой Виктор (почтенный французский актер Даниэль Отой, лауреат Канн и премии «Сезар»), в прошлом талантливый книжный иллюстратор, которому теперь за шестьдесят, у которого творческий кризис и депрессия, который отдалился от собственной жены, не понимает собственного сына и чувствует себя динозавром, белой вороной в современном пластмассовом мире гаджетов, приложений и стриминговых платформ. Супруга предпочитает храпящего любовника и виртуальную реальность, лишь бы не видеть кислую физиономию мужа. Взрослый сын погружен в современные технологии и разработку анимационных сериалов. А Виктор чувствует себя мамонтом, затерянным в футуристических терминах, модных словах, нудных собеседниках и неуютных модернистских декорациях.

При этом герой принимает свое старение и свое нынешнее «я», но не принимает радикально изменившийся мир.

Смотрите легально на MEGOGO

– Рядом с тобой я чувствую себя бабушкой! – возмущается героиня Фанни Ардан, жена Виктора.
– Но я и есть дедушка!

И вот любящий сын героя, которому больно видеть меланхолию отца и наблюдать за ненавистью и презрением матери, испытываемыми по отношению к отцу, покупает захандрившему родителю… нет, не путевку на райские острова и не полет в космос, а… нечто среднее между билетом в тематический парк «Мир Дикого Запада» из одноименного сериала и реалистичным квестом из фильма «Игра» Дэвида Финчера. Гийом Кане играет предприимчивого творческого парня, который когда-то вырос на книге с иллюстрациями Виктора, полученной из его рук и с его напутствием, и считает себя обязанным этому человеку, которого всячески уважает и которым восхищается, парня, что превратился из мечтательного мальчишки в хромого раздражительного режиссера-перфекциониста, устроителя осуществления чужих фантазий. Персонаж Кане занимается имитацией всевозможных исторических периодов с глубоким погружением клиента в любую обстановку, какую тот пожелает.

Вот только Виктор оказывается необычным клиентом и вместо путешествия в эпоху Людовика Великого или эпоху Фитцджеральда и Хемингуэя он заказывает погружение в… собственную жизнь, в далекие и одновременно совсем недавние 1970-е, в конкретный день конкретного года, когда в одном из лионских кафе он встретил свою первую и единственную любовь…

«Прекрасная эпоха» – в действительности официальный термин, касающийся вполне конкретного исторического периода и конкретных десятилетий на стыке девятнадцатого и двадцатого веков. Вот что пишет словарь: «Прекрасная эпоха (La belle époque) – это условное обозначение периода европейской (в первую очередь французской и бельгийской) истории между последними десятилетиями XIX столетия и 1914 годом». То есть это временной отрезок, охватывающий строительство Эйфелевой башни в 1888 году, Всемирную парижскую выставку в 1900-м, «золотой век автомобилестроения и воздухоплавания, бульваров и кафе, кабаре и морских купаний, время расцвета фотографии и рождения кино…», который, естественно, заканчивается с началом Первой мировой войны, что плавно перетекает во Вторую и все ее необратимые последствия.

Можно сказать, что персонаж Гийома Кане – аллегорическое воплощение братьев Люмьер, подаривших человечеству самую большую иллюзию двадцатого века – кино. И этот герой не менее важен в сюжете и не менее любопытен, чем сам Виктор, который сначала нехотя, а после с головой ныряет в ностальгический океан воспоминаний и молодости. Ступая по бутафорским улицам игровой площадки, Виктор, замечая в деталях подделку, не досадует, но наоборот, искренне улыбается. Он счастлив этой игре, этому представлению, и он готов в него верить и им жить, пусть временно, но почти по-настоящему. Как мы, зрители, счастливы верить в магию кинематографа и жить этой магией от титров до титров.

И как кино способно менять реальность (да-да, ему это точно под силу) и делать ее лучше, так и путешествие Виктора в прошлое меняет его настоящее. Маскарад неизбежно заканчивается, но игра мерно и плавно перетекает в жизнь. Или жизнь перетекает в игру. И тут уж все зависит от выбора задника и инвентаря в разыгрываемой сцене. На подмостках или без них – уже не столь важно.

Анастасия Лях

La belle époque