Прятки (Hide and Seek)

Преступления в картине нет вовсе, а вот страсти полные берега. Впрочем, это не столько страсть в привычном понимании слова, сколько наоборот душевное спокойствие, чувственность и сексуальная гармония.

Герои истории – два парня и две девушки, которые отстраняются от людей и цивилизации и селятся в одиноком доме посреди живописных буколических пейзажей, «подальше от безумной толпы». Здесь действуют особые правила и ритуалы, которые своей детской искренностью и наивностью превозмогают жесткие рамки, грубые насаждения и условности внешнего «взрослого» мира. В этом оазисе царят абсолютное равноправие, взаимное уважение и любовь – здоровая, телесная, плотская любовь. Джек занимается любовью с Леей, Лея занимается любовью с Максом, Макс занимается любовью с Шарлоттой, Шарлотта занимается любовью с Джеком, Джек занимается любовью с Максом, Лея занимается любовью с Шарлоттой, Джек, Макс, Лея и Шарлотта занимаются любовью друг с другом.

Но законы и свободы маленького утопического мирка, естественно, заканчиваются там, где начинается обычная жизнь. Как в детстве, когда с дворовыми друзьями строил на улице домик из веток, и все, что происходило в домике, было особенным и сакральным, но выходя из него, неизбежно возвращался к реальности. Или когда с братом/ сестрой зарывался с головой под одеяло и включал там фонарик сродни лучику света в темном волшебном царстве, но стоило матери заглянуть под покрывало – и магия разрушалась.

Точно так же и рай героев, в котором они прячутся от ада действительности, подвергается испытанию, когда в него непрошено вторгается некто пятый, не знакомый с правилами и не желающий их выполнять.

Впрочем, едва ли этот незваный гость – главная угроза и опасность. Как прекрасно известно из старозаветного текста, уязвимость Эдема вовсе не в том, что в него может проникнуть кто-то чужой и лишний, а в том, что кому-то из избранных и посвященных однажды захочется выйти. Что если Макс или Джек пресытится, перестанет хотеть Шарлотту и Лею (несмотря на то, что они якобы олицетворяют собой вкусовое разнообразие: хрупкая брюнетка и пухлая блондинка) и начнет мечтать о Джейн или Кейт? Или наоборот, влюбится в Шарлотту, захочет от нее детей, телевизора и борща и больше не сможет быть с Леей, вернее, больше вообще не сможет здесь быть?

Смотрите легально на MEGOGO

«Когда все это закончится (а это закончится), вспомни обо мне, вспомни, что я тебя жду», – говорит Шарлотте ее бывший бойфренд, тот самый нежданный визитер. Его персонаж кажется неуместным, нескладным, смешным, «чужим на этом празднике жизни». Так называемый синдром Ипполита, который тоже казался карикатурным, комичным, нелепым, хотя на самом деле был единственным, кто мыслил и говорил трезво: «Вы что, обиделись? Не обижайтесь, это же правда. А на правду нельзя обижаться, даже если она горькая. Надя, за такой короткий срок старое разрушить можно, а создать новое очень трудно. Нельзя. Конец новогодней ночи, завтра наступит похмелье. Пустота. Самое интересное, что вы оба знаете, что я прав».

Утопия – как новогодняя ночь, к утру неотвратимо рассеется. Игра – все равно лишь игра, и когда-нибудь выйти из домика придется.

«Прятки» девушки-режиссера Джоанны Коутс – не столько исследование сексуальности, сколько дзен-мелодрама условностей. Любая попытка спрятаться от норм, ограничений, шаблонов в какой-то момент сама становится ограничением, рамками, вне которых ждет что-то еще.

Анастасия Лях

прятки кадр 1