Хорошее время (Good Time)

Братья Сэфди сняли приземленную криминальную драму о братской любви, у которой, несмотря на кажущиеся точки соприкосновения (ограбление, родные братья, один из которых отличается некоторыми особенностями мышления и поведения), на самом деле с недавней «Удачей Лохана» нет ничего общего (скорее, ленту можно сопоставить с немецкой «Викторией», только в первой нет никаких операторских трюков). Эти истории будто разворачиваются в разных Америках, в разном воздухе и в разных вселенных. И «хорошее время» для героев наступает разное. Америка братьев Сэфди – совсем не мечта, а бессмысленный бег, подчас кругами, погоня за «хорошим днем», попытка поймать не саму удачу, но ее фантомное ощущение.

Главные герои – родные братья Конни Никас (Роберт Паттинсон не похож на себя, от гламура ни следа не осталось; такого Паттинсона Дэнни Бойл наверняка взял бы в «Трейнспоттинг») и Ник Никас (его сыграл один из братьев-постановщиков, Бен Сэфди). Ник – умственно отсталый, по настоянию бабушки посещает психиатра. «Сейчас я буду произносить пословицы и поговорки, а ты пояснишь их значение. Баба с возу – кобыле легче. О чем здесь идет речь?» – спрашивает доктор с видом человека, который давно поставил всем диагнозы и просто заполняет рабочее время, применяя уже отпечатанные тест-карточки. «О бабе», – отвечает угрюмый Ник, опустив глаза. Конни не нравится видеть брата в больнице. Он хочет изменить жизнь его и свою. И решается на ограбление банка. А Ника берет в напарники. Но тот не так ловок и сообразителен, как Конни, и когда приходится убегать от копов – попадается.

Конни мучает чувство вины, он понимает, что брат в тюрьме не выживет. И совершенно прав: заключенные сразу же избивают Ника, и тот оказывается в больнице. У Конни два варианта: либо выкрасть брата из палаты, либо найти деньги для залога (ушлый адвокат взял лишь часть суммы, только те купюры, что не испачкались краской, которую банковская кассирша бросила в мешок). В течение одной ночи он перепробует все возможные и невозможные способы, даже самые нелепые и отчаянные.

Нью-йоркская ночь братьев Сэфди – это не огни, бутики, рестораны, кутеж. Это чернота бедных кварталов, неуют таких же бедных квартир, в которых нет даже света, муниципальный транспорт, государственные больницы. И один «спящий» парк развлечений с комнатой страха и прочими классическими аттракционами. Среди могил, скелетов и чучел Конни пытается отыскать еще одну, последнюю быть может, надежду на спасение. И этот выключенный луна-парк, обнесенный колючей проволокой, похож на сам Нью-Йорк; исключительно тот Нью-Йорк, в котором обитает герой. Для других он зазывающе горит и мерцает средь бела дня, предлагая множество увеселений. Для Конни же – закрыт и обесточен.

Персонаж Паттинсона – не положительный протагонист. Он – преступник, иждивенец, лжец, инфант, исправно использующий людей и готовый «топать и истерить», если обстоятельства складываются не в его пользу. Но он искренне верит, что его форма заботы о брате верна, что только он знает, как лучше. И все недостатки Конни действительно меркнут перед его тяжелой, нервной, но совершенно бескорыстной любовью к Нику. Эта любовь – единственное, в чем Конни не врет, не шкурничает, не жулит, не играет.

Смотрите легально на MEGOGO

Братья Сэфди вводят в драматическое повествование стопроцентно комичные элементы, которые в ином антураже непременно вызвали бы смех. Прийти вызволять из лечебницы одного пациента в бинтах и по ошибке вызволить совершенно другого, постороннего (в гипсе на все тело и лицо все одинаковы) – чем не сюжет для хулиганской приключенческой комедии? Или же воспользоваться гостеприимством незнакомых людей и втихаря перекрасить в гостях волосы, объяснив это репликой «я – немного чудак», – чем не сцена оттуда же? Но над «Хорошим временем» смеяться не хочется. Совсем.

Когда авангардист Питер Гринуэй заявил, что главное в фильме – музыка, с ним рьяно хотелось спорить: а как же сценарий, режиссура, актеры? Но «Хорошее время» доказывает правоту британского мэтра, как минимум в данном конкретном случае. Здесь саундтрек и движение в кадре друг от друга неотделимы, забери эту музыку – и получишь другое кино. Электронное сопровождение наэлектризовывает экран. Доходящая до абсурда напористость Конни наэлектризовывает экран. Наконец страстная, исступленная игра Паттинсона наэлектризовывает экран.

«В прошлой жизни я был псом. Поэтому меня любят собаки», – говорит Конни. Он и в настоящей жизни – собака. Гонимый стремлением обмануть, опередить реальность, будто гонимая голодом и стужей дворняга, Конни сбивается с пути, но продолжает бежать по инерции, как ребенок, которого на бегу оторвали от почвы, а он все равно продолжил перебирать в воздухе ногами. Бежит, потому что там, впереди, быть может, ждут времена получше.

Анастасия Лях