Анна Павлова-Гринтри – голливудский репортер родом из Харькова. Окончила ХНУ им. Каразина, сделала карьеру от юнкора в Теленеделе до голливудского репортера, работающего для известных глянцевых изданий и ТВ каналов. В 2001 году стала победительницей Всеукраинского конкурса журналистов Lucky Strike Award. Провела более 400 видео и 1000 печатных интервью со звездами Голливуда первой величины таких как Скарлетт Йоханссон, Мэтт Дэймон, Ричард Гир, Камерон Диас, Райан Рейнольдс, Марго Робби, Джастин Тимберлейк, Дженнифер Лопес, Джессика Альба, Дженнифер Энистон и многими другими. Состоит в Ассоциации журналистов Америки MPAA (Motion Picture Association of America). Член Союза Журналистов Украины. Состоит в Ассоциации Международных Журналистов (Брюссель). Создатель бренда MARSIANNA, продукцией которого пользуются голливудские знаменитости.
Какие главные отличия журналистики в США и в Украине?
Основное отличие: в Украине нет временного ограничения для журналиста. Это то, что нас расслабляет, то, что понижает наш уровень. Объясню почему. Потому что когда ты – там, то время – деньги, время ценится. Когда тебе здесь говорят, что интервью на час, то ты понимаешь, что это может быть час двадцать, час тридцать. Когда в Америке тебе говорят «пять минут», то точность – до секунды. А дальше:
– До свидания, извините.
– А можно еще…
– Нет, до свидания, извините.
– А можно я потом доспрошу…
– До свидания.
Если это видео – это пять минут, если интервью для прессы – 15-30 минут, в зависимости от издания (возможно, Elle дадут минут сорок). Ты точно понимаешь, что за это время ты должен сделать максимум.
И второе – в Украине журналисты совершенно не понимают важности подготовки к интервью. Если я делаю интервью с человеком, я изучаю его с головы до ног: пересматриваю фильмы, читаю ту прессу, которой я доверяю, но в первую очередь – прослушиваю интервью на YouTube на английском языке. Потому что в интервью печатном журналисты могут слова артиста перефразировать, а если смотреть в оригинале, то нет сомнений в том, что он это говорил. К интервью с украинскими артистами или политиками я бы готовилась также – смотрела бы непосредственно то, что они сами говорили.
Почему так следят за временем? Потому что студии подписывают с актерами контракт, где указывается, сколько времени они должны уделить прессе. Маркетологи затем просматривают фильм и понимают, какой стране сколько нужно дать: американской, французской, бразильской прессе (телевидению, интернету). И дальше дистрибьюторы по разным странам смотрят издания с хорошим тиражом и ТВ с хорошими рейтингами (и эти издания и каналы хорошо платят журналистам за интервью). Фильмы собирают кассу, дистрибьюторы платят отчисления студии – поэтому им нужно продать кино через хорошие издания, и нет времени для изданий неизвестных. Все взаимосвязано.
Как Вы думаете, у нас меньше готовятся к интервью из-за меньшей ответственности? Или это вопрос менталитета? Школы?
Меньше ответственности. Нет ответственности за некачественно выполненную работу.
Как Вы попали в Голливуд?
Я работала в Москве в журнале Теленеделя. До этого я постоянно ощущала дискриминацию из-за моего украинского паспорта, и я подумала, что Теленеделя – то место, где мне будет комфортно. Через неделю меня взяли. Видимо, у меня было столько энергии и желания, чтобы доказать всем свою состоятельность, что достаточно скоро я стала одним из самых высокооплачиваемых корреспондентов журнала.
В 2008 году меня пригласили в Канны, а потом Кира Пластинина пригласила в США, чтобы освещать открытие ее бутика. Поездка заняла две недели, а еще на две недели я попросила у начальства отпуск за свой счет. Но мне их не дали. Я выполнила свою работу по Кире Пластининой, а после этого по просьбе товарища поехала в Чикаго. Там мне предложили работу на Русском радио, которое открывало филиал в Нью-Йорке. До этого работа на радио меня никогда не интересовала, но знакомые сказали мне: «Попробуй». Меня протестировали – и предложили работу. Но я не могла сразу согласиться: дома жизнь налажена, все хорошо.
Возвращаюсь в Теленеделю, меня вызывают к главреду. Она говорит: «Аня, ты же понимаешь, что ты прогуляла? У тебя два варианта: или ты будешь приходить на работу к 9 утра, или увольняешься». Главред знала, что я не могу приезжать к этому времени в офис: во-первых, я просто не успевала бы из-за пробок, а во-вторых, я пишу по ночам. Мне не оставили выбора, и я написала заявление. Через два дня у меня наступило абсолютное облегчение, и я поблагодарила начальницу за ее решение. Она меня подтолкнула к принятию решения – мне уже три месяца хотелось чего-то другого. Теленеделя на тот момент, по сути, меня душила: я зарабатывала очень много, ничего нового для себя не открывала, мне было уже просто неинтересно. Главред ожидала негативной реакции и, похоже, даже огорчилась, когда услышала слова благодарности.
Сразу после увольнения у меня было много предложений о работе – в московской профессиональной среде меня хорошо знали. Я сказала, что выберу то место, где мне будет максимально комфортно, и где мне позволят не ездить в офис. Ведь какая разница, откуда я пишу? Зачем мне изображать работу в офисе, если я могу все написать дома и просто прислать? Моя работа – работа с людьми, она вне конторы. Нет смысла тратить время на передвижения в офис и обратно. Мне разрешили появляться на работе раз в неделю, и я согласилась.
Работаю я неделю – и тут мне звонят из Нью-Йорка: «Приезжай». Я говорю: «Я только что получила работу своей мечты, у меня все хорошо – даже не знаю, вряд ли смогу переехать». Мне звонили еще несколько раз, сама идея засела у меня в голове, но не могу сказать, что меня так уж тянуло. Но потом случилось то, что меня вытолкнуло из Москвы: у меня были проблемы с преследованием со стороны бывшего теперь уже мужа. Я понимала, что это серьезно мешает, я не смогу нормально продолжать работать, и я решила хотя бы на три месяца уехать, освободиться от всего этого. Я договорилась с Нью-Йорком о работе на три месяца, объяснив общую ситуацию: на радио я никогда не работала, если у меня не будет получаться, то я не буду продолжать; мне никогда не нравилось делать то, к чему душа не лежит. Своим работодателям в Москве я сказала, что уезжаю в США на три месяца. Про предложение работы я им не говорила, однако предложила, что смогу взять несколько интервью у американских музыкантов для их издания. Они с радостью согласились.
Так я протянула с декабря по март. Но перед Нью-Йорком я заехала в Лос-Анджелес, который мне очень понравился. И в этот приезд я совершенно случайным образом влюбляюсь, и уехать не могу. Как в самых романтичных фильмах, он везет меня в аэропорт, я регистрируюсь, отдаю багаж и тут говорю: «Я не могу». Мы радостно забираем все вещи, едем обратно, билеты пропадают… Но потом мне снова звонят из Нью-Йорка. А я по природе своей карьеристка. Через две недели я опять беру билет – и опять то же самое, второй раз я не могу уехать. И так я осталась в Лос-Анджелесе. Я осталась там ни с чем – я никогда не планировала там жить, я не знала, как там все работает. Единственное, что у меня было – опыт интервью, часто эксклюзивных, с голливудскими звездами и какой-никакой английский. Например, когда Пэрис Хилтон первый раз приезжала в Москву, единственный эксклюзив на интервью и съемку был у меня.
Я решила искать работу. Я стала искать контакты: начала писать сотни писем, каждый день, постоянно. Я писала о своем опыте и спрашивала, как мне стать журналистом, куда мне обратиться? Ноль реакции. Стена. Это продолжалось год. Через слезы, через стрессы. Думала вернуться в Москву – все деньги, которые я отложила, я потратила. И тут мне знакомые подсказали, что организовать интервью можно через дистрибьюторов. «Что же в мне раньше не сказали?». Ведь я же раньше работала с ними напрямую, но просто не знала схемы их работы с Голливудом. И вот уже когда я связалась с украинскими и российскими дистрибьюторами, они мне объяснили, что как только у них появляется пресс-джанкет (пресс-конференция, интервью со списком вопросов, помогающих прорекламировать фильм, презентацию, событие – прим. ред.), они мне сообщат, я найду им журналы с хорошими тиражами, а они их утвердят со студиями (а те, в свою очередь, с публицистами артиста). Таким образом, благодаря знакомым, я получила несколько интервью.
А потом мне друзья говорят: «Аня, а ты состоишь в MPAA? (Motion Picture Association of America – Американская ассоциация кинокомпаний – прим. ред.)». То есть, понимаете, я ничего этого не знала, и мне никто этого не говорил – там люди в принципе не дают никакой информации, потому что для них это конкуренция, которая им не нужна. Когда ты попадаешь в эту ассоциацию, то тебя бесплатно приглашают на все показы, а самое главное – перед тобой открываются все двери, потому что теперь ты официально аккредитованный журналист в Америке. Я подала документы, рекомендационные письма, и через месяц-два меня приняли. И сразу после этого все те люди, которые мне раньше не отвечали, начинают мне писать. Теперь тебе дают все прямые контакты людей, которые тебе нужны.
Вот таким образом я начала делать интервью с голливудскими актерами.
Какая мотивация у журналиста для переезда – деньги, слава, карьера? Что из этого оправдано?
Я всем говорю, что в журналистику нужно идти не ради денег. Кто-то сказал: «если можешь не писать – не пиши» (Лев Толстой в письме к Леониду Андрееву – прим. ред.). Не твое это, не занимайся этим – ни журналистикой, ни писательством. Если ты хочешь денег – иди в бизнес. Журналистика – это если ты хочешь что-то принести в этот мир. Для меня – это позитив.
Когда я была фанаткой Андрея Губина, я просила маму купить мне все журналы, даже самые дорогие, с его интервью. И теперь я понимаю, насколько это важно, людям получать ту информацию, которая их действительно трогает, по-настоящему интересует. Получать этот позитив.
Переехать и стать журналистом есть шанс у любого. Главное, что нужно четко понимать: первое – английский. Если вы закончили иняз – это правильный подход. Если вы закончили журфак (я никого от этого не отговариваю ни в коем случае), вы просто осознаете, что для переезда вы затем отдельно вкладываетесь в английский. Второе – вы должны уметь готовиться к интервью и брать интервью. И третье – нужно очень много работать. В Украине многие этого не понимают. Я работаю и в будни, и на выходных. Мой муж – бизнесмен – делает то же самое. Я провожу время с мужем, но все равно, и в субботу, и в воскресенье я работаю.
Но в целом – все реально. Нет ничего невозможного. Если ты хочешь быть журналистом в Украине – у тебя это получится. Если хочешь переехать за границу – нужен четкий бизнес-план. Знакомства, контакты, твои последующие действия. Я всегда действовала по плану, и именно поэтому своих целей и достигала.
Есть ли шансы у украинских актеров и режиссеров в Голливуде?
Это реально, при условии, что они говорят по-английски.
Еще момент: не верьте, когда говорят, что никогда не берут в кино людей с акцентом, что акцент влияет на карьеру, это неправда. Взять, например, Сальму Хайек: когда я с ней разговаривала, у нее акцент просто нереальный, мне даже приходилось ее переспрашивать. Она абсолютно спокойно говорит по-английски, но акцент очень сильный.
Английский. И нужно быть комфортным, понятным. Четкость времени, рвение в работе, готовность переделать работу, если тебе указывают на ошибки. Работают очень требовательные люди. Все думают, что важен только талант, но это не так – талантов миллионы. В Голливуде важно быть хорошим человеком, с которым тебе удобно и комфортно работать. Вы обратили внимание, что многие актеры просто пропадают? Например, Мел Гибсон после своих высказываний несколько лет назад. Попал в черный список. Или, например, Хиллари Суонк после встречи с Кадыровым. Есть черный список – неофициальный, разумеется, он нигде не оглашается, поскольку это будет очевидная дискриминация. Но если актеры накосячили, то они в него попадают после разного рода скандалов. Потому что есть такие же типажи, и они ничем не хуже. И они такие же по мере таланта. И они дешевле. Поэтому если ты хочешь работать, ты должен быть талантливым и комфортным. Забудь про свое эго, про свои эмоции. Будь комфортным – это, наверно, главное слово.
По поводу скандалов. Актуальный сейчас вопрос: как ведут себя голливудские актеры и актрисы, есть ли случаи домогательств или намеков на это?
На камеру – никогда. Это все может происходить только когда съемка завершена. Но это абсолютно реально. Со мной такие случаи были в Москве. Когда актеры думали, «а почему бы и нет?». Я для себя определила, что моим мужем никогда не будет актер, поэтому для меня это только работа и никаких иных планов я не вынашивала.
Поэтому, то, что произошло, например, с Вайнштейном, это правда. Со мной тоже был крайне неприятный случай с одним актером, имя которого я пока не могу назвать. Когда я морально буду готова сказать, я дам интервью телеканалу, потому что этот человек поступил со мной мерзко. Воспользовавшись своим положением и именем, он не только домогался меня, но и не выплатил мне гонорар, взяв меня на работу.
Почему я пока этого не говорю – потому что у него много фанатов, и они, разумеется, будут думать, что я просто пиарюсь за его счет. Реакция вряд ли будет положительной, и я пока не знаю, готова ли я к ней.
Но об этом должны узнать люди, потому что другие могут попасть в ту же ловушку. Мой муж меня в этом поддерживает.
Давайте отвлечемся от этой не самой приятной темы. Какие Ваши любимые интервью?
У меня очень хорошее интервью получилось с Ричардом Гиром. У меня с ним сразу же возник контакт. Все интервью проходят в отеле, все по очереди подходят по времени, когда их подзывают. Когда я подошла к нему, он попросил подойти ближе, чтобы почувствовать мою энергию. Взял меня за руку и сказал: «Мне нравится Ваша энергия». Естественно, я человек, я имею право на эмоции, я вся совершенно растекаюсь – ведь это тот самый Ричард Гир, фильм «Красотка». Я говорю: «Вы знаете, у нас мало времени, давайте начнем интервью». И мы замечательно поговорили, он человек очень умный, интересный, думающий. Возможно, это просто со мной он так раскрылся. Ведь представьте: ты сидишь на пресс-джанкете, у тебя одно интервью за другим, ты не то что имена журналистов, лица их даже не запоминаешь. На автомате отвечаешь на вопросы, все одно и то же. И вот если удается раскрыть артиста, когда он действительно общался как живой человек – вот это удача. Вот с Гиром было настоящее человеческое общение.
Еще одно такое интервью – это интервью с Морганом Фрименом, когда я его вывела на слезы. Мы общались по поводу фильма с его участием «Бен-Гур» (ремейк классического фильма 1959 года, который в 2016 году снял Тимур Бекмамбетов – прим. ред.). И там по сюжету человеку помог абсолютный незнакомец. Я спросила его: «а у Вас были случаи, чтобы вам помог кто-то незнакомый Вам?». Мы помолчали, и эти секунды молчания дорогого стоят. Потому что ты понимаешь, что сейчас перед тобой живой человек, а не робот, для журналиста это выход на совершенно другой уровень. И он подумал, а потом сказал, что ему было лет 30-35, ему очень хотелось стать голливудским актером, но денег не было даже на еду. Абсолютно незнакомый человек помог ему тогда. И вот когда он об этом говорил, у него появились слезы на глазах. Потому что это про человечность. И Морган тогда сказал такую фразу: «если можешь – помоги». И я теперь это тоже всем говорю.
Насколько интернет-проекты вытесняют голливудскую прессу? YouTube блогеры – занимают ли они заметную нишу в медийном пространстве в Голливуде с точки зрения интервью звезд?
Во-первых, свобода слова на высочайшем уровне. Они говорят все, что хотят и ничего не боятся. Они могут сказать, что Трамп такой-сякой, особенно в Калифорнии, где его в принципе не любят и все над ним потешаются. И ничего им не будет, Трамп не будет показывать пальцем, что, мол, вот этого и вот этого убрать, как бывает в России и Украине.
Очень многие медийщики в США заводят блоги – и в YouTube, и в Instagram. И онлайн, конечно же постепенно все вытесняет, в том числе и прессу.
Журналисты США – профессионалы или самоучки? Высока ли конкуренция? Чем привлекают работодателя?
В Америке журналисты получают образование. Это нормально. В Украине, как вы видите, за исключением, медицины и адвокатуры, люди после обучения занимаются чем угодно. В США, если ты окончил журфак, ты работаешь журналистом. Потому что образование дорогое.
Это мера ответственности – и она мне нравится. Потому что там все дорого. Когда все дорого, тогда ты начинаешь задумываться. А когда все дешево, то какая мера ответственности? Никакой.
Насколько медиа в Голливуде влияет на мнение о фильмах простых зрителей?
Мой совет такой: если вы доверяете актеру или режиссеру, то идите на его фильм и никого не слушайте. Мнение журналистов субъективно, а возможно, хорошая или плохая рецензия попросту чем-то простимулирована. Ведь помимо всего прочего, мы, как журналисты, ходим бесплатно на все показы. Поэтому не обращайте внимания на ревью: доверяйте себе и своим любимым артистам.
Анна – владелец популярного инстаграм-канала, посвященного голливудским звездам (около 40 тысяч подписчиков): @anna.greentree.la
Она также преподает мастер-классы в вузах по международной журналистике и голливудской кинокухне
Личный сайт: annapavlovala.com
Использование материалов возможно только с разрешения редакции сайта kinowar.com. Полная перепечатка запрещена.
