Сквозь снег, 2 сезон (Snowpiercer, season 2)

Осторожно, спойлеры!

Авторы сериала «Сквозь снег», основанного на одноименном полнометражном фильме Пона Джун-хо, поняли, что во втором сезоне играть ту же пластинку не получится, иначе сюжетные перипетии окажутся такими же затянутыми и однообразными, как поезд в тысячу и один вагон (вернее, теперь уже в тысячу и тридцать четыре вагона, так как семь пришлось отцепить, а сорок присоединились).

Когда начинался первый сезон, зрители, знакомые с первоисточником-оригиналом, столкнулись с двумя сюрпризами. Во-первых, сериал начался не с мятежа угнетенных «хвостовцев», но с убийства. Соответственно, постапокалиптическая аллегорическая антиутопия о социальном неравенстве и большевистской революции временно переоделась в детектив с полноценным расследованием, смекалистым сыщиком и разоблачением преступника. Во-вторых, неожиданностью был мгновенный пропуск зрителя в кабину машиниста (в фильме мы, публика, туда, в эту элитарную святую святых, проникали лишь под занавес вместе с прорвавшимся героем Криса Эванса) и «срывание маски» с загадочного «мистера Уилфорда», которым в сериале оказалась героиня Дженнифер Коннелли, заведующая гостевым сервисом Мелани Кавилл. Правда, впоследствии мы узнали, что фантомный «мистер Уилфорд», которым прикидывалась Мелани, некогда существовал взаправду, но женщина-инженер, создавшая и сам поезд, и всю его сложнейшую структуру, сложнейший механизм или даже точнее будет сказать сложнейший организм, его просто-напросто угнала, «как чужую машину девятку».

Когда же в первом сезоне революция таки свершилась и низы оказались на месте верхов (то есть хвост добрался до головы), и было очевидно, что начинать песню сначала (то есть показывать, что никакие идиллия и справедливость не наступили и что дорвавшееся до власти социальное дно ведет себя как варвары и анархисты) предсказуемо и неинтересно (по крайней мере неуместно в рамках коммерческого проекта, жаждущего привлечь к экранам массы, а не единицы историографов, охотных поразмышлять над работой Ленина «Маевка революционного пролетариата», где впервые прозвучала фраза «верхи не могут, низы не хотят»), авторы придумали новый крутой поворот, фигуральный и буквальный. В финале заключительной серии появился второй поезд, завернувший, так сказать, в гущу событий с тихой альтернативной колеи (то есть все то время, что мы его не наблюдали, он, видимо, катался где-то на других рельсах).

Таким образом, второй сезон аналогично увлек зрителя двумя неожиданностями. С одной стороны, противостоянием с поездом-конкурентом, выскочившим, как черт из табакерки, на ту самую магистраль. С другой стороны, выходом наружу: Мелани, завидев порхающие в воздухе снежинки (что означает снижение температуры в верхних слоях атмосферы), решает, очень рискуя жизнью, сойти с поезда и добраться на снегоходе до метеостанции.

Смотрите легально на MEGOGO

Дженнифер Коннелли – не просто главная звезда сериала «Сквозь снег». Ее героиня, которая проходит в течение первого сезона существенную трансформацию, эволюцию от антагонистки к протагонистке, является стержнем, эмоциональной и двигательной силой. В буквальном смысле силой поезда «Сквозь снег», который без ее характера и без ее умения тотчас развалится. В переносном – силой повествования, которое аналогично тотчас остановится, как и состав, как только Мелани «сойдет с путей».

Собственно, именно это и происходит. Начиная с четвертой серии второго сезона, когда Коннелли начисто выпадает из поля зрения, все будто бы замирает. Нет, поезд, конечно же, курсирует дальше, а персонажи Давида Диггса (протагонист Лейтон) и присоединившегося к проекту на второй дистанции Шона Бина (антагонист Уилфорд) попеременно тянут на себя одеяло. Но сюжет, говоря железнодорожной терминологией, вязнет в сугробе и теряет свою колею. Рассказ продвигается словно с палкой в колесе: медленно, со скрипом и готовностью вот-вот заглохнуть.

Зато второй сезон богат на монстров. И фигуральных (аморальный тип Уилфорд с фетишистскими сексуальными девиациями), и буквальных (морозостойкий гигант с пересаженной искусственной кожей). Как и чудовище Франкенштейна, второй оказывается мягким, незлым внутри, а вот первый, его создатель, естественно, совсем наоборот – торжествующим антигуманистом, самонадеянно пытающимся стереть грань между живым и мертвым. И конечно, царек Уилфорд, скинутый с трона «коварной женщиной» и всеми силами намеревающийся вскарабкаться обратно, не может допустить, чтобы за бортом потеплело и жизнь снаружи снова стала возможной (не говоря уже комфортной), так как за пределами поезда-ковчега его власть мгновенно растает.

В таком случае Мелани можно назвать «невестой Франкенштейна», которая отвергла чудовище, но не погибла от его руки, как в классическом сиквеле Джеймса Уэйла, но наоборот, спасла от монстра народ и хлипкий росток реанимированной жизни.

Анастасия Лях