Зверь в его голове (No Man of God)

Этот маленький камерный фильм, в котором Элайджа Вуд в роли федерального агента-профайлера интервьюирует серийного маньяка Теда Банди, очень похож на сериал Дэвида Финчера «Охотник за разумом», в особенности на первый сезон, где федерал-психоаналитик в исполнении Джонатана Гроффа ведет долгие беседы с серийным убийцей Эдом Кемпером и в какой-то момент теряет границу, вовлекаясь в слишком близкие и пугающие отношения, в эдакую токсичную, патологическую дружбу с человеком, орально изнасиловавшим отрезанную голову собственной матери.

Собственно, на русскоязычных ресурсах картина под таким названием и фигурирует: «Охотник за разумом. Схватка». В украинском прокате фильм значится как «Зверь в его голове». В оригинале же этот фрагментный байопик-диалог называется No Man of God, что можно перевести как «Не божий человек». И в данном заглавии при желании можно расшифровать целых три смысла: первый – человек неверующий и не живущий по божьим законам, не чтящий заповеди, не жаждущий искупления за грехи; второй – человек не от бога, а следовательно от дьявола; третий – отсылка к понятию «юродивый», то есть «безумный», «сумасшедший» (в христианстве, точнее в православии юродивых часто называли «божьими людьми», и в таком случае название фильма читается как «Не сумасшедший», что раскрывается в диалогах между агентом и Банди, в которых последний настаивает на здравости своего ума и бесится от того, что все вокруг считают его психом, и полной мерой раскрывается в финале, где Теду Банди только в случае дееспособности, то есть отсутствия психической болезни, уготован электрический стул).

Действие разворачивается на протяжении 1985-1989 годов во флоридской тюрьме. В течение этих лет профайлер бюро Билл Хагмайер (такой же реальный персонаж, как и Банди) регулярно вел переписку и проводил интервью с заключенным Теодором Банди, которого губернатор Флориды и вся Америка яростно желали казнить (хотя нет, не вся, а лишь половина страны, учитывая, сколько у Банди было поклонников, очарованных его харизмой, и защитников, выступающих против смертной казни в целом), но для смертного приговора не хватало улик, так что прокуратора отчаянно нуждалась в признании. Именно для этого Хагмайер и был отправлен к Теду Банди. Но сам агент поведенческого отдела стремился, конечно же, не столько выбить слова «да, я убил», сколько понять, что это за человек и что им движет.

И хотя начальник тюрьмы сходу предупредил, что ничего не выйдет, что, мол, желающих пообщаться с Банди уже был вагон и маленькая тележка, и абсолютно всех харизматичный ублюдок оставлял с носом («Он с вами встретится. И вам даже покажется, что вы сумели его разговорить. А потом он вернется в камеру и подрочит на воспоминания об этой встрече, а вы поймете, что в действительности остались ни с чем»), Хагмайер взялся за дело с энтузиазмом то ли наивного, то ли решительного новичка (именно «новичком» профайлинга Хагмайер представился Теду Банди, хотя на тот момент на счету бихевиориста уже было как минимум одно громкое разоблачение).

Действие практически не выходит за пределы четырех стен, в которых ведут увлекательный разговор двое столь разных и в то же время столь близких людей. Диалог, растянутый на несколько лет, перемежается документальными вставками (репортажной хроникой, любительским видео, вырезками из архивных журналов и, кажется, сценами из винтажных третьесортных детективов с элементами эротики, в которых потенциальный маньяк тревожно кладет руку в кожаной перчатке на обнаженную трепещущую женскую коленку). Эти коллажные перебивки, смонтированные из всякого разного, в том числе найденного на ютубе, стирают грань между согласием и насилием, между нормой и патологией. Вот киношный серийник зловеще поглаживает коленку, а вот чье-то реальное домашнее видео, на котором мужчина смеется и силком тянет к себе и целует брыкающуюся женщину, но скорее всего они – муж и жена, а не насильник и жертва, хотя…

Смотрите легально на MEGOGO

Сперва может показаться странным, что картину о погружении в мужской маниакальный способ мышления (представленную, к слову, в этом году на американском кинофестивале «Трайбека» и получившую от критиков довольно теплый прием) сняла женщина. Но затем становится вполне очевидным именно женский взгляд и на природу насилия в целом, и на одиозно-обольстительную фигуру Банди в частности. Взгляд, полный страха и трепета, слез и ужаса, ненависти и благоговения, шока и неконтролируемого притяжения, паники и одновременно сочувствия, и… сексуального влечения.

Британская постановщица Эмбер Роуз Сили мастерски интригует публику назревающим под занавес откровением, но в итоге выдает самый простой и понятный ответ. Тьма, по мнению Сили, существует независимо от нас, и каждый из нас в той или иной степени хочет в нее заглянуть, и это желание в зависимости от того, насколько оно сильно, заставляет нас всякий раз делать выбор: переступать или не переступать черту. И да, в какой-то другой жизни, в параллельной реальности, где цепочка выборов сложилась бы иначе, на месте серийного убийцы мог бы сидеть Билл Хагмайер, а Тед Банди был бы федеральным психологом, допрашивающим маньяка (неслучайно ведь роль Хагмайера исполнил именно Элайджа Вуд, который был серийным маньяком-каннибалом, убивающим проституток, в «Городе грехов»; маньяком от первого лица в низкобюджетном психологическом инди-слэшере «Маньяк», где держал зловещую мастерскую по реставрации манекенов, украшенных женскими скальпами; одержимым фанатом киноактрисы, ставшим невольным соучастником охотящегося на нее маньяка, в десктоп-муви «Открытые окна»; и в довесок кромсал гениталии вилкой для барбекю в чернокомедийном триллере «Иди к папочке»).

Здесь нет полноценной биографии Банди. И вообще нет, по сути, никакой биографии, кроме факта казни. Нет упоминаний о детстве и нет ни малейшего фрейдизма, постулаты которого о детских психологических травмах и отношениях с матерью давно превратились в киношный шаблон. Сценарист Кит Лессер (он же С. Роберт Каргилл, работавший над хоррором «Синистер» и «Доктором Стрэнджем») умышленно обходит стороной «факты», которые создали вокруг личности Банди страшный, приманивающий толпы зевак миф: его возможный каннибализм, тайну рождения (по одной версии его малолетнюю мать изнасиловал матрос, по другой – Тед родился от инцеста, и его дед приходится ему же и отцом), пикантные надуманные истории под стать городским легендам вроде той, в которой трехлетний Тед обложил кровать спящей матери или ее младшей сестры кухонными ножами, а сам стоял у изголовья и демонически улыбался аки Дэмиен из «Омена».

Кажется, все, что мы узнаем из биографии Банди, – то, как, будучи подростком, он бродил по улицам и рылся в мусорных баках в поисках выброшенной порнографии и бульварного чтива, тех самых дешевых детективчиков, где на обложке маньяк душит пин-ап красотку с вываливающейся из лифчика грудью. Вместо абзацев из википедии авторы фокусируются на деталях и ощущениях, вкусах и движениях, говорящих о Банди больше, чем вырезки из детства и отрочества. Например, вкус жвачки Wrigley Spearmint, которую антигерой сперва смачно жует, затем приклеивает к стопке полицейских документов, а после возвращает в рот и так же смачно дожевывает. Или акцент на его ногтях: нестриженных, но аккуратных и чистых, совмещающих женственность женской руки и брутальность мужской.

Теда Банди сыграл канадский актер Люк Кирби, обладатель «Эмми» за роль стендап-комика Ленни Брюса в сериале «Удивительная миссис Мейзел». И это совсем не тот пустой и гламурный Тед Банди, который получился у Зака Эфрона в байопике «Красивый, плохой, злой» (хотя Эфрон, безусловно, чисто внешне куда больше похож на оригинал). Звезде «Классного мюзикла» не удалось создать образ, который укоренился бы в головах кинозрителей и всплывал бы мгновенной ассоциацией при упоминании Банди. Собственно, все, что осталось от образа после просмотра, – это кудри и галстук-бабочка (Банди действительно приходил на судебные заседания в костюме при бабочке). Люк Кирби же показывает совсем другого Теда Банди: сложного, загадочного, магнетического, действительно злого и вместе с тем похожего на живого человека, а не на блуждающий десятилетиями в прессе, монографиях и интернете миф про исчадье ада в обаятельной обертке. И именно этого Банди, Банди/ Кирби, мы, зрители, запомним надолго и, несомненно, сохраним пленительно-ядовитый образ глубоко в подсознании.

«Гори, Банди, гори!» – кричат демонстранты перед тюрьмой. А Хагмайер, которому пора бы идти домой к жене и ребенку, не знает, что делать: ликовать сожжению монстра или оплакивать друга.

Анастасия Лях