Зеровилль (Zeroville)

Если Тарантино в фильме «Однажды в Голливуде» признался в своей многолетней большой любви к кинематографу самым нежным и элегантным способом, то Джеймс Франко фильмом «Зеровилль», снятым по одноименному роману Стива Эриксона, сделал то же самое, но в более простонародной, чуточку брутальной и эксцентричной манере, но от этого не менее искренней.

Его герой – одержимый Голливудом парень, называющий себя просто Викар и не терпящий, когда его называют именем и фамилией, записанными в паспорте (потому что в Голливуде имя предельно важно, и оно должно громко звучать, чтобы запомниться). Викар носит густые усы по моде 70-х, но голова его чисто выбрита по моде 80-х, которые еще не наступили. А на затылке красуется крупная татуировка, изображающая самый знаменитый кадр из «Места под солнцем» 1951 года, в которой Элизабет Тейлор и Монтгомери Клифт сыграли героев драйзеровской «Американской трагедии».

Действие разворачивается примерно в течение десятилетия, от начала 70-х до начала 80-х, от эпохи диско до андеграундных сумасшедших рок-перформансов Патти Смит, от расцвета и до заката бесцензурного Нового Голливуда. В 1969 году (год, в котором происходят события тарантиновской картины и в котором Голливуд подвергся террору Чарльза Мэнсона) Викар приезжает в Лос-Анджелес, чтобы прикоснуться к сакральной магии, творящейся за стенами кинопавильонов. Сперва он устраивается декоратором, а после овладевает техникой монтажа («К черту линейную последовательность!» – учит его ветеранша-наставница Дотти, смонтировавшая в свое время такие шедевры, как «Бульвар Сансет» Билли Уайлдера и «Место под солнцем» Джорджа Стивенса, и даже саму «Касабланку» Майкла Кертиса).

Именно здесь, в монтажной, происходит подлинная магия. Именно здесь создается кино.

Параллельно Викар влюбляется в красавицу-актрису Соледад (в переводе с каталонского это испанское имя означает «одиночество») в исполнении почти что канувшей в забвение Меган Фокс. Ее героиню, грустную мать-одиночку с темным прошлым в психиатрической лечебнице, преследуют неудачи и… одиночество, несмотря на красоту. Она прослушивается на небольшую роль подружки криминального авторитета в неонуар Роберта Олтмена «Долгое прощание», которому суждено стать бессмертной классикой, но не проходит пробы. В другом проекте пробуется на роль модели, но режиссер берет ее на роль подружки модели. Вершина ее карьеры – эротический хоррор-трэш под названием «Вампирши-лесбиянки». Но Викар видит в ней кинодиву всего ХХ века, века кино, начиная с немой эры и заканчивая цветной. «Я видел тебя раньше», – повторяет герой снова и снова, будто в бреду. Ему кажется, будто это ее лицо было в «Месте под солнцем» вместо лица Элизабет Тейлор. И в немом черно-белом европейском шедевре Карлоса Теодора Дрейера «Страсти Жанны д`Арк» вместо лица Рене Фальконетти. И это ее он видит 25-м кадром на сеансе «странного фильма» Дэвида Линча «Голова-ластик».

Смотрите легально на MEGOGO

Теперь Викар одержим кинематографом и Соледад.

Стив Эриксон, автор романа «Зеровилль», – американский писатель, журналист, эссеист и критик, часто обращающийся к жанру магического реализма, вплетая ирреальное и сюрреальное в реальность. Собственно, сюрреалистичных вкраплений полно и в экранизации Франко. Один из самых ярких таких моментов – сцена в гондоле, на которой Викар направляется на Венецианский кинофестиваль, чтобы получить Золотую Озеллу за выдающийся технический вклад (позже на этой медали он нацарапает Викар вместо выгравированного паспортного имени). В этом эпизоде он прямо в лодке переодевается в требуемые фестивальным дресс-кодом белую рубашку и смокинг, но на рубашке нет пуговиц, там петли на обеих планках. «Здесь нет пуговиц!!!» – восклицает Викар. А затем в этой же рубашке нараспашку выходит на сцену за наградой и вместо дежурной благодарственной речи произносит твердое и недовольное «Это не мое имя!».

«Кино во все времена. И все времена в кино», – озвучивает герой главную мысль картины, название которой буквально означает «Нулевой город» – место, символизирующее начальную точку отсчета времени и одновременно место без времени и место на все времена, то есть место, где пребывает и процветает вневременная магия синематографа, способная перетасовывать кино в жизнь, а жизнь в кино.

«Зеровилль» оценят лишь истинные, но не высоколобые киноманы, не требующие в обязательном порядке амбиций и изысков, а довольствующиеся любой внутрикинематографической аллюзией. Киноманы, которые знают, что «Бульвар Сансет» начинается с кадра мертвого тела в бассейне и что рассказ в нем ведется от имени покойника. Киноманы, которые в курсе, что британский детектив «Третий человек» парадоксально считается одной из вершин американского нуара. Киноманы, которые разделяют мнение, что Жанна д`Арк в исполнении Рене Фальконетти является лучшим экранным воплощением Орлеанской девы. Киноманы, которые помнят, что в «Долгом прощании» есть шокирующая сцена, где гангстер бросает в лицо своей подружки бутылку кока-колы, отсылающая к нуарному шедевру Фрица Ланга «Сильная жара».

В этой вселенной, во вселенной «Зеровилля», грабитель вместо непосредственного грабежа охотно заводит беседу о любимых фильмах (например, у Джона Форда, маэстро классического вестерна, он обожает «Мою дорогую Клементину»), а при повторном грабеже спустя десятилетие советует сходить на новый фильм Скорсезе «Бешеный бык». В этой вселенной на съемочной площадке посреди филиппинских джунглей можно увидеть широкую спину и крепкий затылок Марлона Брандо и, конечно же, догадаться, что идут съемки антивоенного шедевра Копполы «Апокалипсис сегодня», где в изображении войны тоже было много сюра.

А еще в этой вселенной кино – это рай, куда мы, синефилы, попадаем после смерти. Согласитесь, заманчивая и приятнейшая перспектива.

И к слову, младший брат Джеймса Франко Дэйв действительно очень похож на Монтгомери Клифта.

Анастасия Лях

превью