Золотая перчатка (Der goldene Handschuh)

Эта история одного серийного маньяка, основанная на шокирующих реальных событиях, для большинства зрителей наверняка окажется неприемлемой. Но для тех немногих, кто высидит до конца и оценит ее по достоинству, «Золотая перчатка», возможно, станет одним из самых ярких киновпечатлений в жизни.

Украинская премьера фильма состоялась в рамках 10-го Одесского кинофестиваля.

Действие разворачивается в ФРГ, а именно в Гамбурге, в 1970-х годах. В то время как за стеной Восточная Германия продолжает активно осовечиваться и блекнуть, Западная Германия купается в токсичных красках «морального разложения». Уже не молодой, но еще не старый Фриц Хонка, бездетный и неженатый, работает на стройке, а по вечерам регулярно захаживает в душный колоритный кабак под названием «Золотая рукавичка», что неподалеку от улицы Красных фонарей и где, кажется, собираются все отчаянные и безнадежные неудачники города, все его социальное дно: пьяницы, проститутки, социопаты, бездельники, бездомные, попрошайки, насобиравшие горсть монет на рюмку шнапса, покалеченные войной и поствоенной жизнью бывшие нацисты.

Хонка, мягко говоря, не отличается ни внешней, ни внутренней привлекательностью. Так что редки и праздничны те одиночные случаи, когда ему удается покинуть наливайку в компании дамы, чтобы продолжить вечер в его не менее удушливом холостяцком логове. Там Фриц сходу перестает любезничать: насилует, душит, а затем расчленяет своих кабацких безымянных подружек.

Собственно, фильм начинается с яростной бессловесной сцены, полной малоприятных звуков панической возни, шуршания, тяжелого пыхтения, в которой главный герой рядовым поздним вечером пытается стащить вниз по лестнице многоквартирного дома завернутое в тряпки тело. Ему это не удается (из соседской квартиры на шум выглядывает ребенок). И тогда к Фрицу приходит мысль поделить труп на куски. В итоге ему удается избавиться, засунув фрагменты в чемодан, лишь от конечностей, а туловище приходится спрятать в своей же квартире, в тайной каморке за маленькой дверью в стене.

Смотрите легально на MEGOGO

В это сложно поверить, но «Золотую перчатку» снял Фатих Акин, титулованный немецкий постановщик турецкого происхождения, известный в первую очередь удостоенной берлинского «Золотого медведя» иммигрантской драмой «Головой о стену», главную роль в которой исполнила бывшая порноактриса Сибель Кекилли (проститутка Шая из «Игры престолов»), и драматическим триллером про этническую ненависть и оправданную месть «На пределе», принесшим каннскую награду актрисе Дайан Крюгер. История серийного убийцы и тематически, и стилистически напрочь выбивается из всего предыдущего творчества Фатиха Акина, и тем вызывает еще больший интерес. Скорее, ее мог экранизировать какой-нибудь скандинав, эдакий причудливый режиссер-гибрид шведа Роя Андерссона и датчанина Ларса фон Триера (впрочем, «Дом, который построил Джек» в сравнении с «Золотой перчаткой» покажется безобидным детским стихотворением Маршака).

Да, кинематографист смакует отвратительность и упивается ею. Любящей мастерской рукой живописца он вырисовывает фигуры и антураж этого смелого и вызывающего произведения, настолько сочного, что сок течет обильными струями по рукам. Декорации и персонажи соревнуются между собой в насыщенности и экспрессии, в смачности и концентрации ароматов. Большая часть сцен происходит либо в «Золотой перчатке», либо в квартире героя. То есть из тесного смрадного трактира, наполненного дымом, испарениями спирта, потными и обрюзгшими престарелыми шалавами и их непривередливыми хмельными ухажерами, у которых на помоложе и на покрасивее нету денег, очумелый зритель переносится в еще более тесное и еще более смрадное жилище Хонки, стены которого плотно завешаны выцветшими вырезками из порножурналов, а диван заставлен жуткими (в данных обстоятельствах) куклами в аккуратных целомудренных платьицах.

Сам Хонка – омерзительный беззубый горбун с редкими сальными волосенками, раздутым асимметричным поломанным носом, коричневыми и бугристыми грибковыми ногтями, вдобавок ко всему страдающий экзотропией (расходящимся косоглазием) и заработавший на стройке цементную экзему (при этом за нарочито уродливым гримом скрывается фактурный красавчик Йонас Дасслер).

Доводя до совершенства детализированную эстетику тошнотворного уродства практически всего, что попадает в кадр (показанное на экране настолько ужасающе, противно и гадко, что даже красиво… нет, абсолютно серьезно, чертовски красиво с художественной точки зрения), Фатих Акин не забывает о душе своего экстраординарного антигероя. Нет, он вовсе не просит зрителя испытывать к Фрицу сочувствие и жалость (хотя персонаж вполне заслуживает как минимум толику уважения за попытку «завязать»), но предлагает заглянуть в удушливый мирок его несбыточных желаний. Ведь этот квазимодо, как и любой мужчина, хотел бы заполучать юных большеглазых красоток с нежной кожей и пухлыми губами, но вынужден довольствоваться согласием исключительно тех женщин (которых и женщинами-то уже сложно назвать), что пали так низко и необратимо, что им просто-напросто нечего терять и глупо и бессмысленно, что называется, «перебирать харчами», для которых безобразный горбун – подарок безнадежного вечера.

При этом даже очень и очень страшные и бывалые шалманщицы, продающиеся за несколько пфеннигов, не хотят идти с Фрицем, бросая вслух, что «он слишком страшный». Так что герою приходится соглашаться на тех, что еще страшнее, чем очень страшные. А воображение тем временем рисует райские картинки с участием ангельской и одновременно похотливой голубоглазой блондинки, которой Фриц случайно дал подкурить у кафетерия и которой с тех пор грезит в своих извращенных фантазиях, представляя красавицу в окружении аппетитных колбас, сосисок и мясных рулетов.

Досмотреть «Золотую перчатку» до конца непременно поможет чувство юмора, которое определенно есть у режиссера и которое просто обязано быть у публики, что решится испытать свою киноманскую стойкость. Ну, к примеру, сцена, в которой Хонка открывает каморку, заваленную частями тел, от которых бьет в нос едкая, разъедающая, несносная вонь (этот запах герой объясняет своим гостьям анекдотичной фразой «это соседи снизу, греки, все время что-то кухарят»), и забрасывает в открытую дверь освежители воздуха для автомобильных салонов, должна не только ужаснуть, но и вызвать здоровую улыбку. И за эту улыбку вас никто не осудит.

До самых финальных титров фильм Акина представляется портретом в жанре гротескного, гиперболизированного натурализма. Пока воспоследовавшие за занавесом документальные фото из полицейского досье не доказывают, что режиссер предельно тщательно следовал фактам… Получается, гиперболизировано вовсе не искусство, а сама реальность, ужасы которой мы часто склонны приуменьшать, тщетно надеясь, что зло не так отвратительно, как кажется.

Анастасия Лях

Der goldene Handschuh