Магазинные воришки (Manbiki kazoku)

Эта очень простая на первый взгляд семейно-бытовая история получила в Каннах «Золотую пальмовую ветвь», а после оказалась в числе номинантов на «Оскар» в иностранной категории. Правда, американскую статуэтку японская лента не получила: награда согласно всем прогнозам досталась черно-белому «Риму» мексиканца Альфонсо Куарона. Хотя в фильме Хирокадзу Корээда куда больше эмоций, гораздо увлекательнее история с почти шокирующим твистом в финале и уж точно любопытнее и резонанснее проблематика, которая найдет отклик в сердце любого зрителя с любой точки планеты. Единственное – здесь не столь роскошная режиссура в сравнении с «Римом»: простая, консервативная, непретенциозная. Но, согласитесь, для рядового зрителя сильные эмоции и необычная интересная история определенно важнее, чем изыски стиля и мизансцен. В случае с «Магазинными воришками» очень хочется быть рядовым зрителем, а не критиком.

Действие разворачивается в одном из небогатых районов богатого Токио. В центре повествования – большая дружная семья, которая… немножко подворовывает. А что делать? Денег ведь не хватает. Семья состоит из бабушки, отца (сына бабушки), матери (жены отца, невестки бабушки), сестры жены и мальчика-подростка (внука бабушки, сына отца и матери). Бабушка получает неплохую пенсию, и все на эту пенсию молятся. Отец работает на стройке, но зарабатывает скромные гроши, еще и однажды ломает на работе ногу. Мать трудится в химчистке, но из-за сокращений ее смены постоянно урезают, а следовательно меньше платят. Сестра подрабатывает в пип-шоу (это примерно то же самое, что стриптиз, но более целомудренное и через стекло кабинки).

Словом, ленивых и безработных нет, но финансы поют романсы. Так что отец с мальчиком периодически воруют по мелочам в супермаркетах: рис, лапшу, чипсы… И наворованное добро приносят домой, где делят между всеми поровну. Они не богаты, но счастливы и, повторюсь, дружны. Никаких ссор, никаких криков, исключительно взаимные уважение и теплота, и лишь немного безобидных шуток в адрес друг друга. Но однажды, возвращаясь домой, отец видит маленькую голодную девочку и решает ее накормить. Приводит домой, усаживает за общий стол, насыпает еды. Мать говорит: «Поест – и сразу отведем ее обратно». Ведут обратно, но у дома девочки слышат ругань двух взрослых, которые громко кричат, упрекают друг друга и говорят о ребенке, говорят, что он им не нужен и только в тягость. А еще выясняется, что у девочки ожоги и синяки, что похоже на домашнее насилие. Добрые отец и мать, не в силах оставить дитя у законных, но плохих родителей, снова ведут ее к себе и оставляют насовсем. А позже по телевизору в новостях передают о пропаже ребенка и возможном похищении…

Теперь давайте возьмем условные обозначения наших героев в кавычки: «бабушка», «отец», «мать», «сестра», «сын», «дочка». Почему в кавычки? Потому что это не более, чем просто социальные роли, навязанные неидеальной системой общественных ценностей и общественных порядков. Быть матерью (отцом, бабушкой, дедушкой, сыном, дочерью, сестрой, братом) по статусу и по сути – далеко не одно и то же. Мать, которой наплевать на ребенка, остается матерью по статусу, но не является ею по сути. Как и отец, который бьет и издевается над ребенком. Как и сын, не желающий знать родителей и живущий своей обособленной жизнью. Как брат и сестра, связанные кровью, но не связанные ни общими интересами, ни теплым общением, ни взаимовыручкой.

Корээда постепенно подводит зрителя к главному сюжетному повороту, всю дорогу побрасывая подсказки. Так что внимательная и прозорливая публика разгадывает подвох задолго до разоблачения. Сперва задается вопросом: почему бабушку «бабушкой» называет не только внук, но и сын, и невестка, и сестра невестки? Если речь о родственных связях, а не о прозвище. Ну а что? «Бабушка» вполне может быть кличкой пожилой предводительницы банды… «Иногда лучше не быть связанными кровью. Да ведь, бабушка?» – говорит «невестка».

Смотрите легально на MEGOGO

А что тогда связывает людей, если не кровные узы? Деньги? Как бы цинично это ни звучало, но да, деньги – действительно мощная скрепа. Но вместе с тем и коварная. Что еще? Быть может, свобода? Свобода выбора и отсутствие навязанных системой обязательств?..

Со стороны, если не вникать в детали, мотивацию, характеры и истинное положение вещей, действия главных героев действительно похожи на киднеппинг. Тут, кстати, можно провести параллель с дебютной режиссерской работой Бена Аффлека «Прощай, детка, прощай», где пропавшая девочка в итоге оказалась у людей, которые любят ее больше родной матери и лучше о ней заботятся, но герой Кейси Аффлека, частный детектив, посчитал своим долгом поступить по закону, а не по совести, «как надо» и «как правильно», а не во благо ребенка. Но только «Магазинные воришки» рассматривают ту же проблему в более глобальной социальной плоскости.

Хирокадзу Корээда, по сути, предлагает анархизм, но не разрушающий, а созидающий, который современное общество не способно понять и принять. Он отрицает не только биологические, генетические связи. В таком случае его взгляд на семью не был бы столь новаторским: существуют же приемные родители и усыновленные дети, духовная нить между которыми сильнее физической пуповины. Корээда вместе с кровными скрепами отвергает и ту «родственность», что одобрена и задокументирована государственным аппаратом. Отвергает усыновление, брачный союз, опекунство, попечительство… Он ратует за абсолютную свободу выбора. Или если не ратует, то как минимум задается вопросом: отрицательна или положительна такая утопическая модель, в которой члены свободного общества выбирают не только возлюбленных, но и детей, родителей, бабушек, дедушек, сестер и братьев. Выбирают одним только желанием и симпатией и не проходят через бюрократическую волокиту, не обивают пороги, не подписывают стопки бумаг.

В больницах к больным, что находятся в тяжелом состоянии, по регламенту допускаются только родственники. Но что если родственник не особо-то любит больного и пришел лишь потому, что так надо? А посетитель, родней не являющийся, любит всем сердцем?..

Герои «Магазинных воришек» живут как хочется, живут по собственному желанию, живут счастливо. И по большому счету не причиняют вреда другим. Ведь они не обворовывают людей, они воруют лишь из магазинов, то есть обманывают систему, но не ближнего, не кого-то конкретного, не лезут в частный карман. Или все же они – преступники: воры и похитители, приживалы и беглецы от закона, и должны ответить за причиненное «зло»?.. И любовь – не оправдание. Равно как нелюбовь – не преступление. Такие чужие друг другу близкие люди. И такие близкие те, что друг другу никто.

Анастасия Лях

превью