Ми є Ми поруч

На экраны вышел новый фильм режиссера Романа Балаяна, ветерана советского и украинского кинематографа, который раньше много работал с Олегом Янковским и Александром Абдуловым и в числе прочего снял один из самых неординарных советских шедевров, экзистенциальную трагикомедию «Полеты во сне и наяву» (также на счету Балаяна картины «Храни меня, мой талисман», «Филер», «Леди Макбет Мценского уезда» и другие).

Его новая работа, черно-белая мелодрама «Ми є Ми поруч», поставленная по собственному сценарию, уже полностью сделана в Украине, с украинскими актерами, на украинском языке, целиком снята в окрестностях Киева и Киевской области (помимо столичных пейзажей в кадре появляются музей в Пирогове и зоопарк в Демидове, под Киевом). Главные, и по сути единственные, роли в ней исполнили украинская актриса Катерина Молчанова и украинский актер-режиссер Ахтем Сеитаблаев.

По сюжету главный герой, ведущий хирург, глубоко погруженный в депрессию и самобичевание, корит себя за смерть на операционном столе маленького мальчика, который приходился ему крестником. Он не может смотреть в глаза не только родителям мальчика, которые, естественно, его винят и проклинают, но и самому себе. Озлобленный на весь мир (но прежде всего на себя), герой то ввязывается в уличную драку со случайными неотесанными гопниками, то ищет уединения среди природы. И там, у реки, он встречает странную девушку, абсолютно голую, которая то ли что-то ищет в воде, потерянное и важное, то ли радуется, как ребенок, солнечным лучам, будто русалка, что получила в дар человеческие ноги вместо рыбьего хвоста и впервые вышла на поверхность… И впервые увидела мужчину…

Многие советские режиссеры, причем великие советские режиссеры, пытающиеся продолжать карьеру в постсоветском кинематографическом пространстве, сталкиваются с непреодолимым барьером неумолимого времени. И держать, как говорится, руку на пульсе современных тенденций, зрительских потребностей, актуальных тем, происходящих в культуре, арте и эстетике перемен у них, увы, не выходит. Так, например, Эльдар Рязанов, ныне уже покойный, создатель «Иронии судьбы» и «Берегись автомобиля», под конец карьеры выпустил «Старых кляч» и сиквел своей же «Карнавальной ночи», за которые неловко и даже стыдно, а режиссер гениального нонконформистского «Собачьего сердца» Владимир Бортко выпустил политически заангажированного «Тараса Бульбу», не имеющего ничего общего ни с хорошим кино, ни со свободою мысли.

И проблема необязательно в преклонном возрасте бывших гениев. Например, в Голливуде 91-летний Клинт Иствуд до сих пор делает не просто адекватное, но по-настоящему крутое, релевантное и резонансное кино, способное найти отклик в зрительских умах и сердцах. Проблема, возможно, в переломе, в слишком глубокой пропасти между советским миром и сегодняшним, между советской эстетикой и современной. Ну и кому-то удается идти в ногу со временем, а кто-то, к сожалению, остается во вчерашнем дне (и конечно, в этом контексте нельзя не отдать дань уважения и любви к уникальному творчеству Киры Муратовой, которая до конца оставалась верна себе, своему видению, созданию абсолютно вневременных и внедискурсных киноисторий).

Смотрите легально на MEGOGO

Роман Балаян тоже оказался заложником «перелома» времени и действительности. И думается, его предыдущая работа «Райские птицы», выпущенная уже в 2008 году, имела успех потому, что касалась все той же советской эпохи и советской проблематики (действие фильма разворачивается в начале 80-х, до перестройки, а главные герои стремятся вырваться за рубеж). Но картина «Ми є Ми поруч», первая в карьере Балаяна полностью украинская и украиноязычная, рассказывающая о персонажах сегодняшнего дня и затрагивающая современный контекст, к сожалению, продемонстрировала неспособность мэтра вписаться в текущее время и текущие веянья. Лента получилась старомодной, неживой, неестественной.

История мучащегося угрызениями совести хирурга и свалившейся на его голову с небес чудачки не лишена зерна тонкой, образной, аллегорической лав-стори (хотя, конечно, не выдерживает никаких сравнений с американскими и европейскими картинами, использующими схожие мотивы; в частности, с «Убийством священного оленя» Йоргоса Лантимоса в контексте истории хирурга и его вины за смерть на операционном столе, или же с черно-белой лав-стори Люка Бессона «Ангел-А» о мужчине, что решил покончить с собой, и спустившейся с неба спасительнице, девушке-ангеле). Эти «двое во вселенной», одинокие и потерянные, волею судьбы спасают друг друга из «клеток», из заточения в пучине самотерзания и безумия.

Привлекательна и загадочность героини Молчановой, которая то ли действительно дикая и дремучая девушка из захолустья, что Киев видела лишь на красивых открытках (но при этом начитана и наизусть декламирует поэзию); то ли городская сумасшедшая, юродивая, разговаривающая на птичьем языке и знающая куда больше, чем лишенные полета мысли обыватели; то ли взаправду ангел, посланный небесами взамен отправившегося в рай ребенка, чтобы спасти из бездны его «убийцу».

Но совсем непривлекательны навязываемые Балаяном религиозность и церковность… и принужденность, деланность, ходульность всего происходящего. И то, как герои разговаривают друг с другом, и то, как передвигаются в кадре, и то, что антураж вокруг них кажется статичной картинкой, – все отдает притворством, обманом, подделкой. И непосредственно в кадре ощущается, что там, за кадром, по ту сторону объектива, режиссер потерян и не чувствует ни персонажей, ни их взаимодействие, ни их историю…

Вот и получается, что единственная правда в этом кино – случайный непостановочный мальчик с детской площадки, танцующий верхний брейк, за которым несколько секунд наблюдает главный герой; и фотографии Молчановой на фоне Киева, в которых больше движения, чем во всей этой неподвижной лав-сказке.

Анастасия Лях