Палм-Спрингс (Palm Springs)

Потоковый сервис Hulu выпустил хулиганскую, но умную романтическую комедию «Палм-Спрингс», которая привела в восторг и американскую прессу, и простых подписчиков видеостриминга. Первых – потому что «Палм-Спрингс» внес перчинку в унылый рафинадный жанр и научил заевшую пластинку звучать в удовольствие. Вторых – потому что «Палм-Спрингс» вышел как нельзя кстати: в разгар лета зрительская душа, измученная самоизоляцией, со слезами счастья встретила не только курортное настроение фильма со всеми его пляжными коктейлями, бассейнами, купальными шортами, калифорнийским солнцем и беспечностью, но и лейтмотив о том, что убийственное, кажущееся бесконечным одиночество и жизнь в невыносимом цикличном однообразии во-первых, все равно однажды кончатся, во-вторых, могут быть в кайф, если рядом окажется правильный человек.

Мне всегда представлялся гипотетический сумасшедший фильм, несуществующий в реальности, где с персонажами в самый неподходящий момент начинает происходить нечто совершенно неуместное для заданного жанра. Ну, к примеру, супергерой, на полном серьезе спасая человечество, вдруг идет в туалет, потому что просто приспичило или съел что-то не то. Или маньяк, на полном серьезе кого-нибудь убивая, вдруг идет к холодильнику, потому что в животе заурчало. Или же сладкая парочка из ромкома, наконец созревшая для первого поцелуя, вдруг оказывается в эпицентре землетрясения или смерча.

Создатели «Палм-Спрингс» практически реализовали безумие из моего воображения. Картина начинается с кадра, изображающего козу посреди пустыни, под копытами которой внезапно начинает раскалываться земля от сейсмических толчков. Это оказывается ночным кошмаром парня по имени Найлз (Энди Сэмберг из полицейского ситкома «Бруклин 9-9»), который просыпается в калифорнийском городе Палм-Спрингс и смотрит на обнаженную ножку своей девушки (хорошенькой, но тупой блондинки), которая позволяет ему «быстрый секс», но посреди довольно апатичного процесса со словами «мне нельзя сегодня потеть» отпихивает бедолагу и идет копошиться в тряпье. Тот пытается вздрочнуть, но истеричные крики «жопа, кольцо бабушки пропало из шкатулки» разрядке не способствуют.

Вечером Найлз играет роль гостя на свадьбе, где его тупая подруга произносит предельно тупую поздравительную речь с зачитыванием словарного определения слов «любовь» и «преданность». Роль Найлз исполняет неважно: является на свадьбу в пляжных шортах и гавайской рубашке, бесцеремонно ведет себя с другими приглашенными, но внезапно, когда к микрофону призывают старшую сестру невесты, угрюмую Сару (Кристин Милиоти из сериалов «Как я встретил вашу маму», «Фарго», «Черное зеркало»), которую, кажется, обильно стошнит от одного только слова «тост» или «горько», выручает девушку и толкает пламенный и трогательный спич. Чуть погодя, изрядно напившись, Сара и Найлз, беспросветные циники на этом празднике жизни, сперва наблюдают, как девушка Найлза занимается оральным сексом в туалете с кем-то из гостей (и Найлз в этот момент подозрительно спокоен), а после и сами намереваются предаться утехам поодаль на песке. Но откуда ни возьмись возникает разъяренный мужик (Дж. К. Симмонс) с луком и стрелами и начинает на полном серьезе в Найлза стрелять. По-настоящему. Буквально дырявить героя в грудь. Пока оба не скрываются в пещере, откуда перфорированный Найлз отчаянно кричит Саре «Не входи! Не входи в пещеру!».

Не знаю, догадались ли вы (лично я не догадалась), пещера эта оказывается чем-то вроде временного портала, в котором заело пластинку, а Найлз (а теперь еще и Сара, а чуть раньше разъяренный мужик) – ее узники, застрявшие во временной петле и проживающие раз за разом классический день сурка, этот гребаный свадебный день снова и снова.

Смотрите легально на MEGOGO

«День сурка», «Исходный код», «Грань будущего», «Счастливого дня смерти», мини-сериал «Жизни матрешки»… Принцип по кругу повторяющегося дня давно вылился в отдельное сюжетное лекало, успешно подставляемое под самые разнообразные жанры: комедии, романтику, фантастику, триллеры, экшны, хорроры, трагикомедию, сатиру… В каждом из названных случаев герой или героиня, увязшие в петле, должны были что-либо исправить или же исправиться сами, пересмотреть свое отношение к жизни и к окружающим. И именно в этом принципиальное отличие «Палм-Спрингс». Ни Сара, ни Найлз, ни даже разъяренный мужик (которого зовут Рой и который в действительности милый семьянин с женой, детьми и внуками) не пытаются исправить совершенные ошибки или что-то разузнать (вычислить убийцу, взрывателя или разгадать секрет инопланетных захватчиков). И нет никакого морализаторского намека на то, что именно эти двое, вернее трое попали в петлю неслучайно, а по божьему промыслу. Как раз наоборот. Найлз забрел в пещеру чисто случайно. Аналогично последовала за ним Сара. А Рою, который хорошенько нахлестался на свадьбе, не посчастливилось ляпнуть «чудесный день, вот бы он длился вечно!», что не менее подгулявший Найлз воспринял буквально и чистосердечно отвел Роя в чудо- (или горе-) пещеру.

Воспользовавшись положением, Сара и Найлз дуреют и куролесят в духе героини Джессики Рот, которая помимо того, что самоубивалась различными экстремальными способами, в один из дней того самого дня пришла в университет абсолютно голой. Подобно героине Наташи Лионн они сохраняют практически до последнего свой едкий цинизм, так что романтика здесь со вкусом чили вместо клубники или карамели.

Ад ли это? Застрять в бесконечно солнечном жарком дне с танцами, выпивкой, угощениями, сексом… А если застрять в бесконечно солнечном дне с любимым или как минимум приятным во всех смыслах человеком, истинно родственной душой… это и вовсе смахивает на рай. Собственно, именно над этой дилеммой и размышляют авторы фильма сквозь обилие шуток и гэгов, высмеивающих не в последнюю очередь конвейерность романтических отношений (неслучайно же «днем сурка» оказывается день свадьбы, за идиллическим фасадом которой скрывается гнилая измена). Что лучше: выбрать кайфовый момент в кайфовом месте с кайфовым человеком и зафиксировать это мгновение будто на пленку с неуемным, неломающимся реплэем, или же все время идти вперед, не оглядываясь, менять и меняться, встречать дни как солнечные, так и дождливые, и радоваться их череде. Каждому, видимо, свое.

А ведь все мы, по сути, так и живем, в одном и том же дне, выбрав удобное место и удобного человека, только в отличие от застрявших в петле киногероев неизбежно стареем. Наш день сурка – это та гавань, к которой мы причалили единожды, а затем решили остаться навсегда. Как сказал персонаж Дж. К. Симмонса, проживающий в соседнем от Палм-Спрингс калифорнийском городе Ирвайне и превративший свой день сурка в семейный день, где на сковороде румянится тунец к обеду, а внучка копошится в собачьих какашках во дворе: «У каждого есть свой Ирвайн».

Анастасия Лях

превью