Приключения Паддингтона 2 (Paddington 2)

Паддингтон – это такой еще один британский Винни-Пух, который вместо меда обожает апельсиновый джем, и немного Карлсон, который с ума сходит от варенья. Но в отличие от персонажей Алана Милна и Астрид Линдгрен перуанский медвежонок, поселившийся в лондонской семье, – ни капли не эгоист и эталон хороших манер.

«Приключения Паддингтона» – как первая часть, так и вторая – безотказное лекарство от плохого настроения. Если бы серии франшизы выходили каждый месяц, в мире бы, наверное, практически целиком исчезла депрессия, как в свое время человечество победило оспу, чуму, холеру, проказу…

Освоившись в британской столице, Паддингтон не валяется на диване с бутербродом в лапе, не куражится, не бражничает, не куролесит. Близится день рождения тетушки Люси, и Паддингтон мечтает купить в подарок антикварную панорамную книжку о Лондоне. Но та стоит недешево, так что медведю доводится попотеть на разных подработках. И вот, когда заветная сумма почти в кармане и счастливый долгожданный день совсем рядом, какой-то неопрятный бородатый злодей крадет книжку из антикварной лавки.

Если в первом фильме главным антагонистом была женщина-таксидермист в лице Николь Кидман, то во втором это представитель, казалось бы, прекрасной профессии – актер в блистательном исполнении уже немолодого, но неизменно харизматичного Хью Гранта, который, как выяснилось, может быть не только очаровательным героем-любовником, но и неприятнейшим стареющим нарциссом-снобом (впрочем, если вспомнить фильмографию Гранта, легкий нарциссизм был свойственен многим его персонажам).

С таксидермистом все понятно. Эта профессия вызывает исключительно отрицательные эмоции, особенно у рьяных любителей животных. И советская агитка «все профессии важны, все профессии нужны» здесь не работает: чучела – совершенно чудовищный, антигуманный и бессмысленный плод труда. Но актер! Люди искусства воспитывают в нас наилучшее и несут радость.

Смотрите легально на MEGOGO

«Актеры – самые ужасные люди на земле», – со знанием дела утверждает миссис Берд. И конечно же, такая самоирония и самокритика со стороны творческой команды фильма – не только шутка, но в некотором смысле изобличение заносчивости, самовлюбленности и той самой звездной болезни, которая косит некоторых знаменитостей, как та же оспа или корь.

Герой Хью Гранта – в прошлом премьер драматического театра, который из-за неуживчивости с другими актерами мог играть только моноспектакли и впоследствии из-за скверного характера загубил карьеру и талант. Так что теперь он рекламирует собачий корм и ведет уличные ярмарки. Но по-прежнему маниакально одержим сценой, хранит на чердаке театральные костюмы, разговаривает сам с собой от имени своих персонажей и совершенно неадекватно оценивает надобность своего возвращения в искусство.

Примечательно, что сам Хью Грант тоже хорошо известен дрянным, инфантильным и по-английски надменным характером, в частности, со слов его бывшей пассии Элизабет Херли, которой удалось протянуть со строптивой звездой целых тринадцать лет.

Мир Паддингтона – совсем не тот Лондон, который мы знаем: не шумный многолюдный мегаполис, где по улицам ходят эпатажные представители всевозможных субкультур. Это уютнейшая среда обитания преимущественно милых, скромных людей, которые носят теплые вязаные свитера, полосатые, узорчатые джемперы и пуловеры, твидовые пальто и цветные шерстяные колготы, как у Мэри Браун. Где на второй этаж ведут винтовые деревянные лестницы, на столиках стоят красные дисковые телефоны, а воздух пахнет винтажем и апельсиновым вареньем с цедрой и корицей.

Здесь даже мрачный и неприступный Тауэр превращается в декорации бродвейского мюзикла, полосатая тюремная роба обретает расцветку клубнично-шоколадного пудинга, охранники читают заключенным сказки на ночь, соседи по улице поддерживают друг друга как родные, а суровые криминальные авторитеты носят кроксы и бесконечно добреют, распробовав лакомство по особому тетушкиному рецепту.

А «сделать журящий взгляд Паддингтона» – это теперь такая же цитируемая ужимка, как «сделать жалостливый взгляд кота из «Шрека».

Анастасия Лях

Paddington 2