Ундина (Undine)

Традиционный ежегодный киевский фестиваль «Новое немецкое кино» в числе прочего регулярно демонстрирует новые работы лидера «берлинской школы» Кристиана Петцольда, режиссера фильмов «Барбара», «Феникс», «Транзит». Не стал исключением и смотр 2020 года, представивший среди других картин-участников романтическую драму «Ундина» – красивую, но меланхоличную историю любви русалки и аквалангиста.

Действие разворачивается в декорациях современного Берлина и начинается сценой-диалогом в кафе между двумя влюбленными. Мужчина говорит о желании разорвать отношения. Девушку это известие ввергает в оцепенение. Казалось бы, обычный эпизод горького, но обыденного расставания. Но тут она говорит: «Ведь ты говорил, что любишь. Навеки. … Ты не можешь меня бросить, иначе тебе придется умереть, ты же знаешь».

Но парень все-таки бросает и благополучно исчезает. Возможно, смерть действительно его настигла, но зрителя режиссер держит в неведении. В том же кафе грустная девушка, все еще парализованная предательством, встречает другого мужчину, неловкого и робкого, и внезапно, будто удар молнии, в кафетерии взрывается декоративный аквариум. Так начинается история любви между Ундиной, краеведом из департамента градостроительства, и Кристофом, промышленным водолазом, ремонтирующим подводные части мостов.

После «Феникса» Петцольд сменил актрису-музу, которой долгие годы была Нина Хосс. Новой вдохновительницей кинематографиста стала молодая Паула Бер. В «Ундине» постановщик повторил романтический тандем из «Транзита» в исполнении Паулы Бер и Франца Роговского – специфический, но связанный тем, что называют «химией», дуэт.

Берлин является центральным персонажем всех картин Петцольда. Он предстает на экране разным, в разные исторические периоды: военный Берлин, послевоенный, разделенный Стеной, современный. И во всех историях фигурирует женщина-загадка, таинственная знакомая незнакомка, которая нередко уподобляется мифическому существу: например, птице феникс или русалке. В германо-скандинавской мифологии ундины – необязательно девушки с рыбьим хвостом, но духи воды, водяные мавки, соблазняющие земных мужчин. Голливуд, основываясь на сказке Андерсена, у которого русалка не смогла убить возлюбленного, не ответившего ей взаимностью, как того требовало предание, и оттого превратилась в морскую пену, создал положительный образ подводной девы. Славянская же и европейская культуры, вдохновленные древнегреческой мифологией, сохранили отрицательность образа, коварного и смертоносного.

Смотрите легально на MEGOGO

Петцольд соединил разные традиции и создал свою оригинальную ундину, способную и на убийство, и на жертвенность одновременно. В стилистике классического романтизма, магического реализма и городской легенды, в гамме приглушенной мутновато-сероватой бирюзы он рассказал лав-стори, которая даже при свете солнца кажется темной и мглистой, как глубина засоренного урбанизмом водоема. Снова и снова Кристоф ныряет на дно реки, где в черноте важно и чуть пугающе проплывает гигантский сом, полумиф, прозванный горожанами Гюнтером (имя в переводе означает «хранитель, защитник»; возможно, этот исполинский сом – защитник Ундины, или же хранитель Берлина и его тянущейся из пучины веков темной истории). Снова и снова источаются запасы драгоценного воздуха как на глубине, так и в индустриальных пейзажах. «Оживи меня еще раз», – говорит Ундина Кристофу, делающему возлюбленной искусственное дыхание.

В одной из постельных сцен, которые здесь так же целомудренны, как белая рубашка, в которой Ундина ведет свои краеведческие экскурсии (хотя однажды, когда в кафе опрокидывается рванувший аквариум и выливаются потоки воды, сквозь рубашку просвечивается нуждающаяся в новой любви грудь), в разгар страсти Кристоф просит возлюбленную остановиться и рассказать историю берлинского Городского дворца, украшающего центр столицы, который в 1950 году был целиком снесен советской властью. «В самом сердце города образовалась пустошь, будто фантомная боль после жестокой ампутации», – говорит Ундина.

Пустоту и фантомную боль постоянно испытывает и сам Петцольд, влюбленный в город, которого по сути не существует, от которого практически ничего не осталось, который варварски рушили и те, и другие. Эта любовь тождественна любви к неуловимой полумифической женщине, от потери которой остаются пустота и фантомная боль, даже тогда, когда дышит новая жизнь в лоне новой, теперь уже совершенно земной, возлюбленной (а если бы от Кристофа зачала и родила Ундина, она согласно германскому фольклору обрела бы бессмертную душу).

В контексте «Ундины» Кристиана Петцольда вспоминается «Ундина» ирландского режиссера Нила Джордана, который не менее поэтично обрамил в романтический реализм ирландские легенды и мифы. Самый недооцененный фильм с Колином Фарреллом, в котором рыбак ловит в сети странную, разговаривающую на незнакомом языке девушку, которая может оказаться преступной беглянкой из какой-нибудь Польши или Румынии, а может – морской нимфой-селки, прекрасной девушкой-тюленем, нежным, прелестным созданием. Все зависит от нашей степени веры в сказку.

Анастасия Лях