CODA: Ребенок глухих родителей (CODA)

Единственный недостаток этой американской драмеди, забравшей на «Сандэнсе» все основные награды и теперь являющейся весомым претендентом на участие в оскаровской гонке, – ее неоригинальность. В том смысле, что это очередной американский ремейк европейского фильма. Да, нынче, как оказалось, переработками грешит не только Голливуд, но и инди-кино, и это слегка разочаровывает. Хотя в остальном CODA – изумительная картина.

В основе сюжета – французская комедия 2014-го «Семейство Белье», удостоенная шести номинаций на премию «Сезар», в том числе претендовавшая на звание лучшего фильма года, но победившая лишь в категории «самая многообещающая актриса»: статуэтка досталась юной Луан Эмере, сыгравшей слышащую дочь глухих родителей. Девушка-подросток из провинции мечтает увидеть Париж и поступить в престижную школу вокала, потому что петь она не только любит, но и умеет, и делает это так, что душа от ее голоса сворачивается и разворачивается, как гармонь, и тысячи мурашек пробегают по шее и кончикам пальцев. Но героине приходится делать нелегкий выбор между мечтой и семьей: ее глухие брат и родители, занимающиеся фермерским предпринимательством, боятся, что не смогут без нее обойтись, ведь она – их единственный мостик в мир слышащих.

Практически то же самое происходит и в ремейке. Главная героиня Руби живет в маленьком городке штата Массачусетс и помогает отцу и старшему брату в их рыболовном деле. Она – единственная слышащая в семье глухих, так что с раннего детства вынуждена быть взрослой: быть связующим звеном между родными, живущими в своем особом мирке вечной и полной тишины, и большим внешним миром, оглушительно гулким и суматошным, существующим несколько по другим правилам… и постоянно переводить с языка жестов и обратно. Но Руби, как бы она ни любила родителей и брата, хочет отыскать свое собственное место в жизни.

В английском языке аббревиатура CODA означает Child of Deaf Adults – ребенок глухих родителей. В русском аналога нет, поэтому с переводом названия возникли некоторые трудности. В итоге заглавие фильма звучит так, будто перед нами оториноларингологическая или сурдологическая драма, хотя в действительности CODA – молодежный музыкальный ромком, который отличается от большинства собратьев очень хорошим, продуманным и живым сценарием и попутно с музыкой и романтикой поднимает по-настоящему важные социальные вопросы, касающиеся жизни людей с особенностями. Причем делает это вовсе не для того, чтобы получить награду, а чтобы рассказать и показать нам, зрителям (часто глухим и слепым в контексте знания и понимания альтернативного мироощущения), нюансы чужой, незнакомой нам, но абсолютно реальной реальности.

Примечательно, что термин «кода» есть и в музыке. В переводе с итальянского слово означает «хвост» и определяет условно финальный аккорд заключительной части музыкального произведения, эдакий дополнительный пассаж. Руби всю жизнь была чем-то вроде хвоста: с одной стороны, плелась в хвосте в школе, смиренно выслушивая насмешки других ребят сперва по поводу косноязычной речи (поначалу Руби разговаривала так же, как говорят глухие), затем по поводу рыбной вони, что якобы тянулась за ней шлейфом; с другой стороны – была рыбьим хвостом для своей семьи, без которого для рыбы невозможно движение вперед.

Смотрите легально на MEGOGO

В отличие от французского оригинала в американском ремейке глухих сыграли настоящие глухие (например, актриса Марли Мэтлин, изобразившая мать Руби, лишилась слуха в раннем детстве вследствие болезни, но несмотря на особенность, у нее довольно богатая фильмография, и она является единственной в истории глухой актрисой, получившей «Оскар» – за главную роль в драме «Дети меньшего бога»). В работе постановщицы Сиан Хедер вообще все поразительно по-настоящему, несмотря на, казалось бы, искусственную фабулу о золушке, что сперва пропахла рыбой, а затем стала принцессой вокала.

Хедер действительно с головой погрузилась во все возможные оттенки, тонкости и сложности взаимодействия глухих и слышащих, чтобы никто из придирчивых рецензентов не смог обвинить ее в поверхностном и стереотипном взгляде на жизнь людей с особенностями. Причем она ювелирно уловила как драматические ноты, так и комичные (как, например, момент занятия сексом, который в исполнении глухих выдается анекдотично громким; или же сцена у венеролога, где Руби приходится, борясь с неловкостью, переводить врачу, что у отца зудят яйца). И к слову, девятнадцатилетняя британка Эмилия Джонс для роли Руби не только выучила амслен, но и научилась управлять рыболовным траулером.

Возможно, Руби – не столько золушка, сколько русалочка, но с существенными перестановками в истории девушки с рыбьим хвостом, обладающей дивным голосом. И конечно же, ее ждет счастливый финал, а не обращение в пену (хотя маленькое предательство со стороны принца здесь тоже имеется).

Перед финалом Сиан Хедер будто на выбор предлагает зрителю три эмоциональные кульминации, каждая из которых способна разворошить даже самую скукоженную душу. Одна – сцена в актовом зале, где проходит традиционный ежегодный концерт школьного хора, и родители в неудобных зрительских креслах испытывают радость и гордость за своих поющих отпрысков. И у Руби в этом концерте, конечно же, коронный номер, но родители, понятно, ее совсем не слышат. И на минуту мы, зрители, оказываемся на их месте, когда в кадре начисто пропадает звук, и поющая вдалеке Руби выглядит просто бессмысленно движущейся фигуркой. Впрочем, как и все вокруг… Другая (по счету третья) – сцена на экзамене в престижный музыкальный колледж Беркли, где Руби, увидев на галерке родителей и брата, что тайком пробрались на прослушивание, начинает сопровождать очень сложную для исполнения композицию Джони Митчелл жестами, объясняющими слова песни, и перестает обращать внимание на строгую приемную комиссию.

Но самая трогающая за сердце – вторая. Это камерный, тихий фрагмент, когда после школьного концерта семья Руби возвращается домой, и хотя родители ничего не слышали, они, конечно же, улыбаются и поздравляют дочь с выступлением. Но во дворе отец (этот потомственный рыбак, далекий от музыки не только в силу глухоты), оставшись с Руби наедине, просит дочь спеть ту самую песню, что она исполняла на сцене, еще раз, для него… И она начинает петь близко-близко, чтобы отец прочел по губам, и кладет его руку себе на шею, чтобы он почувствовал вибрацию голосовых связок… И вот тут невозможно остаться сухим во всех смыслах этого слова. И быть может, это одна из лучших драматических сцен между детьми и родителями в истории кино.

Анастасия Лях