Молчание (Silence)

Это не лучший фильм Мартина Скорсезе, но это хороший фильм, снятый по хорошей книге. И он вовсе не пытается выдать ответ на сакраментальный вопрос: есть Бог или нет? Он лишь доказывает в очередной раз, что Бог у каждого свой, и насилием, в какой бы форме оно ни проявлялось, невозможно ни отнять, ни навязать веру. Как и невозможно узнать, почему Он молчит.

На ранних этапах производства картины в сети появился неверный синопсис. В нем отмечалось, что по сюжету двое португальских священников-иезуитов отправляются в Японию, чтобы распространить там христианство, однако подвергаются насилию со стороны местного населения и дают обет молчания. В описании все верно, за исключением обета молчания. Никто в фильме его не дает. Название же Silence, которое также можно перевести как «Тишина» и «Безмолвие», имеет одно-единственное значение: это молчание Господа, который (если он, конечно же, есть) видит бесчисленные человеческие страдания и ничего не делает.

Действие разворачивается в Японии в XVII веке, где иезуиты-миссионеры (члены Общества Иисуса, мужского духовного ордена регулярных клириков Римско-католической церкви) пытаются распространить христианское Евангелие и даже находят кучку местных, которые самозабвенно называют себя «криштианами». Но инквизитор, ярый приверженец и защитник буддизма, не приемлет насаждение новой, чужой и непонятной религии, как, впрочем, и большая часть населения. По отношению к незаконно прибывшим в страну католическим священникам он применяет жесточайшие пытки, дабы заставить их буквально и фигурально вытереть ноги об Иисуса и отказаться от «глупой затеи» и «вредоносного верования». Тем временем до католической церкви доходят слухи, что посланный в Японию отец Феррейра (Лиам Нисон) стал отступником и принял буддизм. Двое молодых священников – отец Родригес (Эндрю Гарфилд) и отец Франциско (Адам Драйвер) – отказываются верить в вероотступничество Феррейры и вызываются отправиться на его поиски.

Роман Сюсаку Эндо «Молчание», опубликованный в 1966 году, впервые был экранизирован в 1971-м. Конечно же, у себя на родине. Итальянец Скорсезе, выросший в очень набожной католической семье (изначально молодой Мартин, посещавший в Нью-Йорке школу кардинала Хайза, даже хотел стать священником, но в итоге променял сан на кино), прочитав книгу Эндо, стал буквально одержим ею. Его, как ревностному католика, просто не мог не зацепить болезненный, мучительный вопрос божьего молчания, и он захотел снять по роману фильм, не столько для публики, сколько для самого себя. Экранизация «Молчания» превратилась в заветную мечту, идею фикс, а в результате – еще и в многострадальный долгострой.

Планировалось, что в проекте примут участие Дэниэл Дэй-Льюис, Гаэль Гарсиа Берналь и Бенисио Дель Торо. И надо сказать, из последних получились бы более убедительные, более аутентичные португальцы. Но производство так затянулось, что все трое махнули рукой. Впрочем, сейчас, глядя на Гарфилда и Драйвера, трудно представить, что кому-то другому их роли дались бы лучше. Первый своей мягкой, уязвимой, субтильной внешностью выражает, нет, просто-таки кричит о своей слабости и постоянном сомнении. Его вера, его уверенность так не уверены, что он едва ли не сходит с ума, видя в собственном отражении божьего сына, канонического мученика за людские невежество и грехи. И даже его красивые, густые, шелковистые волосы выражают гордыню, нежелание принять две правды вместо одной. Второй своей долговязостью, худощавостью, суровой асимметричностью, с одной стороны, олицетворяет твердыню, с другой – абсурдность, нелепость, чудовищность, неоднозначность, неровность произошедших событий и неровность, шероховатость самой церкви.

Смотрите легально на MEGOGO

Некоторые, совсем немногие, кинематографисты и критики сочли «Молчание» самой сильной картиной Скорсезе, объяснив маловероятность участия в гонке за нынешним «Оскаром» тем, что киноакадемики не жалуют религиозные драмы. Хотя и «Кундун» о Далай-Ламе, и скандальное «Последнее искушение Христа» номинировались в нескольких категориях. Но ни та, ни другая лента не попала в главную номинацию «лучший фильм».

В «Молчании» есть не только свой Иисус (отец Родригес), но и свой Иуда. Однако здесь библейское предание о предательстве обретает совсем иное звучание, как и само понятие вероломства. «Наступайте! Не задумываясь наступайте!» (в смысле «наступайте на изображение Иисуса». – Прим. авт.) – кричит отец Родригес, совершенно раздавленный увиденными жестокостью и садизмом. Ведь это всего лишь формальность, которая уж точно не стоит человеческой жизни. Но почему иезуита настолько шокируют методы японского инквизитора, когда в Европе все еще действует садистская, варварская, бесчеловечная диктатура Святой римско-католической инквизиции?

«Вы пришли в нашу страну, не уважая наши традиции, презирая нашу культуру, пренебрегая нашей едой», – говорит падре Родригесу переводчик с японского на английский. И он абсолютно прав. Не зная языка, не приемля пищу (в одной из сцен иезуиты выплевывают еду, поданную с большим трепетом и уважением босыми, замурзанными, наверняка голодными японскими крестьянами-христианами), служители Бога инкогнито вторглись на чужую землю, чтобы можно сказать насильно посадить на ней то, что неспособно там приживиться. Чем же в таком случае насилие католической церкви отличается от насилия японского инквизитора, который вовсе не идет в Европу нести слово Будды?

«Потому что наше учение истинно. А истина есть лишь одна», – выказывает свое самое огромное заблуждение отец Родригес. Истин много, и у каждого она своя.

«В чужой монастырь со своим уставом не ходят». И надо же было португальским священникам прийти со своим уставом именно в Японию – самую непонятную, самую обособленную, самую замкнутую и изолированную, самую инопланетную страну на нашей Земле, априори отторгающую все чужеродное как отраву. И заметьте, в фильме местное население откровенно коверкает лишь слово «христиане» («криштиане»), нормально произнося другие английские слова. Потому что это учение им чуждо, невразумительно, непостижимо, даже тем немногим, что зовут себя «криштианами», причем зовут лишь потому, что обездолены и живут в страданиях, а христианство обещает им рай на небесах после земных мучений.

Впрочем, каждый вправе верить в то, во что хочет.

Анастасия Лях

молчание кадр 1