Американка Джулианна Мур – одна из лучших актрис современности. Даже, можно сказать, одна из великих. Она является лауреаткой трех самых престижных кинофестивалей: Венецианского, Берлинского и Каннского. Имеет «Оскар» (пока что один, но наверняка не последний). Хорошо чувствует себя как в независимом кино, так и в мейнстриме; как в драмах, так и в комедиях. Мур предпочитает играть проблемных, сломленных или ломающихся женщин. Не сильных и эмансипированных, как, к примеру, Джиллиан Андерсон (подборка ролей которой у нас также имеется), но уязвимых, пребывающих в волнении и внутреннем смятении. Не боится обнажаться, если роль действительно интересная. Не боится быть разной, выходить из зоны комфорта и за пределы типажа. Да и вообще ничего не боится. Не боится делать в кадре что-либо, если кино по-настоящему стоящее, а героиня способна заинтриговать и встревожить публику.
Все еще Элис (Still Alice, 2014)
Именно эта драма принесла Джулианне Мур заветную статуэтку. Она сыграла профессора лингвистики, которой диагностируют болезнь Альцгеймера. Ее героиня – умная, красивая, счастливая женщина, состоявшаяся и в профессиональном плане (она – уважаемый и авторитетный ученый, эксперт в своей области), и в личном (у нее любящий муж и трое замечательных детей, теплый дом, уютный семейный очаг). Но внезапный неизлечимый, быстро прогрессирующий недуг рушит все махом. Сперва женщина начинает забывать слова, а ведь слова – ее работа и ее стихия. А после и вовсе не различает самых близких и любимых людей. Она постепенно погружается во тьму, все глубже и дальше, будто в колодец, из которого жизнь наверху, где много света и воздуха, кажется недосягаемым отголоском забытого вчерашнего дня… Игра Мур в этой тонкой и печальной картине преисполнена грусти, пронзительности, такта, чуткости, достоинства. Ее героиня с каждым шагом все больше потеряна, все дальше уходит в некое забытье, некий иной мир, из которого нет дороги обратно. Но до последнего не теряет человеческого величия.
Глория Белл (Gloria Bell, 2018)
Эту драмеди о любви и отношениях после пятидесяти снял чилийский режиссер Себастьян Лелио, создатель оскароносной «Фантастической женщины». Причем это англоязычный ремейк его же оригинальной чилийской картины «Глория». Героиня Джулианны Мур, разведенная Глория Белл, пытается построить новые отношения. Она в разводе уже более десяти лет, ее дети выросли и живут каждый своей жизнью. Она регулярно ходит на ретро-дискотеки для тех, кому за… и танцует, много танцует, Глория обожает танцевать (должно быть, именно так она представляет себе рай: там все танцуют). Она жизнерадостна и не испытывает неловкость от того, что будто подросток ищет знакомств под звуки бодрых мелодий и ароматы пестрых коктейлей. Свое «за пятьдесят» она готова принять как новую свободу и вторую молодость, когда снова можно пожить для себя. И даже встречает подходящего, казалось бы, мужчину, тоже разведенного, приятного и положительного. Но тот, в отличие от Глории, не может сбросить тяжесть лет, бремя предыдущего брака, детей, проблем, забот… не может освободиться от груза, привязанного к ногам и не дающего шанса просто радоваться и жить… Здесь Джулианна Мур удивительно легкая, буквально и фигурально танцующая, парящая в воздухе. Будто в противовес всем тем традиционно проблемным героиням, которых Мур играла раньше, здесь актриса создала беспечный, беззаботный, неунывающий и светлый образ, почти готовый взлететь на воздушном шаре над тяготами, тучами и чемоданами, набитыми увесистым барахлом прожитых лет.
Конец романа (The End of the Affair, 1999)
Действие этой любовной драмы, поставленной Нилом Джорданом по повести Грэма Грина, разворачивается в послевоенном Лондоне, где главный герой (Рэйф Файнс), писатель, случайно встречает старого знакомого, с женой которого у него во время войны и бомбежек был тайный страстный роман. Женщина, которую герой так и не смог забыть, внезапно и без объяснений прекратила их отношения, и теперь, когда муж признается другу, что подозревает супругу в измене, съедаемый ревностью и злостью писатель жаждет выяснить, что же на самом деле произошло, и уличить распутницу, которая завела себе кого-то третьего, в адюльтере… В итоге, конечно, все оказывается не тем, чем кажется. И постепенно сквозь слова рассказчика проступает невероятная история героини, которая ради любви заключила суровую, но справедливую сделку с Богом. Джулианна Мур в этой картине, во-первых, потрясающе красива, женственна, грациозна в костюмах и декорациях 1940-х. Во-вторых, на тонкой грани трагедии исполняет свое классическое амплуа сломленной, опустошенной, жертвенной женщины. Из объекта ненависти, презрения, желчи она превращается в едва ли не объект поклонения, мученицу, жертву запретной любви и кары господней за невыполненное обещание. И благодаря ювелирной работе Мур образ не становится приторным, не превращается в фальшивую иконку. Подобно Еве, изгнанной из Эдема, в этой истории искупает вину за обман именно женщина, а мужчины, окружающие ее, выступают слепцами и беспомощными наблюдателями.
История Лизи (Lisey’s Story, 2021)
В телевизионной экранизации глубоко личного и почти что автобиографичного романа Стивена Кинга Джулианна Мур сыграла опять же надломленную, проблемную, жертвенную героиню. Ее Лизи – вдова, оплакивающая смерть мужа, популярнейшего писателя-фантаста, которая также состоит в непростых отношениях с одной сестрой, наблюдает прогрессирующее сумасшествие другой и становится мишенью одержимого фаната творчества покойного супруга. На ней лежит груз ответственности за литературное наследие мужа, за которым охотятся поклонники, библиотекари и коллекционеры; и тяжесть необходимости стать самостоятельной, разорвать зависимость от мужчины, в тени которого она существовала. Здесь Джулианна Мур смешала образы Алисы, попавшей в Зазеркалье, шекспировской Офелии, безутешной вдовы, жертвы преследования одержимого маньяка. Ее героиня одновременно и сильная (для хрупкого благоверного, страдающего хлипкой, уязвимой психикой, она была твердыней и защитницей), и слабая, управляемая чужой фантазией и подчиненная чужому «я».
Вдали от рая (Far from Heaven, 2002)
У режиссера Тодда Хейнса (идеолога так называемого New Queer Cinema или новой волны американского ЛГБТ-кинематографа) Джулианна Мур снималась несколько раз, но самую знаменательную роль исполнила в ретро-мелодраме «Вдали от рая», которую Хейнс мастерски стилизовал под гламурные техниколоровые мелодрамы поп-арт-постановщика Дугласа Сирка. Хейнс изобразил красочную «процветающую» Америку 1950-х, на первый взгляд так похожую на рай, но в действительности насквозь фальшивую и прогнившую, погрязшую в расизме, сексизме, гомофобии, социальном неравенстве. Мур сыграла идеальную домохозяйку из Коннектикута, которая однажды прозревает, понимая, что выстроенный вокруг «рай» – это фикция. Сперва героиня узнает, что ее «идеальный» муж – гей. А после, когда супруг после череды попыток «излечиться» все же уходит к любовнику, покинутая женщина, рай которой дал трещину, начинает симпатизировать чернокожему сыну садовника. Хейнс разоблачает протухшую суть красивой американской обертки, а героиня Джулианны Мур (божественно соблазнительная, будто нарисованная пин-ап-художником) разоблачается сама, освобождаясь от масок и социальных ролей, но время, эпоху, конечно же, ей обогнать и превозмочь не удается.
Игра изменилась (Game Change, 2012)
А в этом телефильме актриса совсем на себя не похожа. В политико-биографическом проекте HBO Мур сыграла Сару Пэйлин, одиозную республиканку и губернаторшу штата Аляска, которая в предвыборной гонке 2008 года баллотировалась от республиканской партии в вице-президенты. Мать пятерых детей расположила к себе избирателей (и в особенности избирательниц-традиционалисток), оказалась харизматичной и артистичной ораторшей, но вопиюще несведущей в вопросах политики и экономики. И якобы именно участие в гонке Пэйлин, которая в дебатах опустилась до грязных расистских тактик, затрагивающих происхождение Барака Обамы, стало одним из ключевых факторов проигрыша на выборах Джона Маккейна. Критики отметили, что перевоплощение Джулианны Мур невероятно, шокирующе убедительно; что ей удалось переплюнуть яркую пародию на Пэйлин комикессы Тины Фей в телешоу «Субботним вечером в прямом эфире» (притом что Фей располагала козырем: внешним сходством). В итоге Мур получила «Эмми» и «Золотой глобус».
Звездная карта (Maps to the Stars, 2014)
В жесткой сатире на Голливуд от режиссера Дэвида Кроненберга Джулианна Мур сыграла… ну конечно, голливудскую актрису. Ее героиня – современная кинозвезда, одержимая стремлением исполнить ту самую роль, что в 1960-х превратила в голливудскую икону ее мать. Кроненберг создал карикатурный мозаичный портрет голливудской жизни и голливудской системы, пустой, глупой, суперкапиталистичной, психически и морально изувеченной. А Мур создала истеричный, неуравновешенный, остервенелый образ на грани фола. Ее героиня ходит к психотерапевту, практикующему сомнительные методики самосовершенствования; говорит, что конкурентки получают роли потому, что дают продюсерам писать им в задницы; трахает молодого водителя лимузина (Роберт Паттинсон), что мечтает, конечно же, тоже стать актером; и постоянно видит призрак матери, утверждающий, что ей, бездари, никогда не стать такой же иконой. Созданный Джулианной образ, буйный и мерзостный, прикрывающий элитарной обложкой люмпен-пролетарскую душу, – воплощение голливудских страхов, патологий, лицемерия, арт-дешевизны, выдающей низкое за высокое, а помешательство за экзистенциализм.
Безопасность (Safe, 1995)
Первое сотрудничество с режиссером Тоддом Хейнсом окунуло начинающую актрису в мир артхауса. Аллегорический фильм «Безопасность», посвященный Америке 1980-х и эпидемии СПИДа, представил Джулианну Мур в образе опять же якобы идеальной, счастливой, благополучной домохозяйки из долины Сан-Фернандо, Калифорния, которая внезапно перестает ощущать радость и благодать. Героине диагностируют аллергию на окружающий мир и двадцатый век. И ничего не помогает в попытках излечиться от недуга. Болезнь здесь – не только буквальная отсылка к ворвавшемуся в социум ВИЧ, но и метафора прозрения. Женщина наконец понимает, что иллюзия благоденствия – это ширма, скрывающая истинную неприглядную суть вещей, безобразную политику, уродливое общество. Отчужденное и безличное актерское исполнение рифмуется с пастельной палитрой фильма и бесцветностью осознания, что краски вчерашней жизни – феерическая ложь.
Одинокий мужчина (A Single Man, 2009)
И 1940-е («Конец романа»), и 1950-е («Вдали от рая»), и 1960-е («Одинокий мужчина») очень идут Джулианне Мур. В дебютной режиссерской работе фэшн-дизайнера Тома Форда актриса исполнила не главную, но единственную женскую роль. Форд снял нежную элегию о мире красивых немаскулинных мужчин, в которой профессор-гомосексуал в исполнении Колина Ферта пытается пережить гибель партнера и ищет смысл жить дальше. Единственная женщина в сюжете – Шарлотта, подруга главного героя, призванная поддерживать и утешать; потрясающе красивая, будто картинка из модного винтажного журнала, но не представляющая сексуальный интерес и не несущая сексуальный посыл. Казалось бы, незавидная партия. Но Форд как истинный модельер рассказывает историю посредством одежды: моды, костюмов, аксессуаров, причесок и луков. И из каждого кадра делает подарочную ретро-открытку, фото-экспонат для галереи. Джулианна Мур как единственная женщина служит созерцаемым украшением и необходимым альтернативным акцентом в этом стильном и суховатом (как дорогое сухое вино) мужском дефиле. Ее игра сдержанна, деликатна, изящна, как мягкие линии платьев 60-х, и не пытается перетянуть одеяло с ведущего роскошного выступления Ферта.
Часы (The Hours, 2002)
В претенциозной интеллектуальной драме Стивена Долдри, посвященной женской эмансипации двадцатого века, сыграли Николь Кидман, Джулианна Мур и Мэрил Стрип, которые все вместе стали лауреатками Берлинале. Актрисы появились в трех разных новеллах, сплетенных одной идеей и течением времени, меняющим мир и общественные порядки. Кидман сыграла писательницу-феминистку Вирджинию Вулф из 1923-го, которая пишет роман «Миссис Дэллоуэй». Мур – домохозяйку из идиллического американского особняка 1951-го, которая нелюбовь к мужу и несчастливый брак компенсирует чтением книг, в частности романа «Миссис Дэллоуэй». Стрип – редактора нью-йоркского издательства из 2001-го, бисексуалку, ухаживающую за умирающим от СПИДа бывшим любовником, сыном героини Джулианны Мур, что когда-то дал ей прозвище Миссис Дэллоуэй. Причудливым образом все три истории и три героини оказываются тесно связаны, несмотря на разрыв во времени. Все три актрисы завораживающе прекрасны. Нельзя не заметить, что в который раз Мур перевоплощается в домохозяйку из предыдущих патриархально-консервативных десятилетий, внешняя благоустроенность которой маскирует тотальную внутреннюю неустроенность.
Магнолия (Magnolia, 1999)
В ироничной драме Пола Томаса Андерсона (режиссера «Нефти» и «Мастера», одного из величайших независимых кинематографистов современности) Джулианна Мур, ранее снявшаяся у него же в «Ночах в стиле буги», сыграла жену умирающего от рака старика, мачеху персонажа Тома Круза (медийного секс-гуру), которая на смертном одре благоверного признается, что вышла замуж по расчету и всю жизнь ходила налево, но вот теперь, когда близок конец, осознала, что любит мужа по-настоящему. В самонаказание за грехи и подлость героиня хочет отказаться от наследства и задумывает совершить самоубийство… «Магнолия» – полифоническая мозаика из самых различных человеческих судеб, с впечатляющим актерским созвездием, рассуждающая о нелепых превратностях и издевательской иронии фатума, о жизни и смерти, ошибках и зле, о напрасности и бестолковости лет, о любви, раскаянии и прощении…, венцом которой становится абсурдистский, сюрреалистичный дождь из лягушек (явление, несмотря на кажущийся абсурд и нонсенс, действительно встречающееся в природе и объясняемое последствиями водяного смерча; и по задумке Андерсона якобы не имеющее отношения к библейским египетским казням, то есть к каре господней). В подобных «хоровых» или «оркестровых» портретных зарисовках, где никто из героев не солирует, одному актеру сложно выделиться. Тем не менее критики вычленили игру Круза и Мур, в исполнении последней отметив убедительную искренность сожаления и покаяния (в японской культуре магнолия символизирует непорочность, противопоставляемую людским грехам).
Ночи в стиле буги (Boogie Nights, 1997)
А в этой более ранней работе Андерсона, посвященной американской порноиндустрии 1970-80-х (так называемому золотому веку порно), актриса сыграла порнозвезду (прототипом образа стала порнолегенда Вероника Харт), которая сидит на кокаине и убивается за сыном, опека над которым по решению суда перешла к бывшему мужу (при этом мальчик, который ни разу не появляется в кадре, весь фильм тщетно пытается дозвониться до матери). Мур нашла в себе смелость согласиться на участие в шокирующе пикантных сценах, так как была сильно впечатлена сценарием. По сюжету ее героиня влюбляется в молодого партнера по съемкам в исполнении Марка Уолберга, многообещающего новичка в порнобизнесе. Но в сущности видит в нем не столько мужчину, сколько потерянного сына. Ее образ горемычной матери, жалкий и душевный одновременно, сумел достучаться до зрителей и критиков сквозь обилие забористого порно.
Детки в порядке (The Kids Are All Right, 2010)
В лесбийской комедийной драме Лизы Холоденко (рассказывающей о том, как двое детей-подростков, живущих с двумя мамами, находят своего биологического отца, который когда-то был донором в банке спермы и понятия не имеет о наличии плодов своего труда) Джулианна Мур сыграла одну из мам, партнершу и жену героини Аннетт Бенинг, которая в отличие от строгой и педантичной спутницы имеет легкомысленный и переменчивый нрав и позволяет себе пуститься во флирт и сексуальные отношения с внезапно объявившимся отцом детей, что опять же в отличие от ее супруги прост и доступен в общении и не стремится все и всех контролировать. Здесь персонаж Джулианны балансирует на грани ромкомовской легкости и нравоучительной трагикомичности (в том смысле, что на примере ее проступка зритель получает небольшой и ненавязчивый урок морали в контексте ценности семьи, любви и прочных, настоящих отношений). Как и в «Магнолии», ее героиня совершает предательство и раскаивается, но этот опыт с мужчиной (и опыт «мужского» поведения) и эта ошибка кажутся необходимостью на пути к пониманию того, что действительно важно и дорого.
Большой Лебовски (The Big Lebowski, 1998)
В культовом фарсе братьев Коэнов о воображаемом похищении жены миллионера и безработном пацифисте по прозвищу Чувак Джулианна Мур исполнила свою самую эксцентричную и эпатажную роль – богемной дочери толстосума, считающей себя большой феминисткой и большой авангардной художницей. Свои так называемые «полотна» она рисует собственной вагиной, а в сексуальных фантазиях главного героя, которого сыграл Джефф Бриджес, предстает в образе валькирии с шаром для боулинга.
Анастасия Лях
