Женщина, которая ушла (Ang babaeng humayo)

46-й киевский кинофестиваль «Молодость» совершил довольно смелый поступок и показал без малого четырехчасовую картину филиппинца Лава Диаса «Женщина, которая ушла», получившую в этом году венецианского «Золотого льва». Людей на сеансе было и так немного (интересно, какой процент составила пресса, а сколько отважных эстетов-любителей купили билет в кассе?), плюс зал активно покидали уже в процессе. Большинство уходило в течение первого часа, и это вполне нормально, но нашлись и такие уникумы, которые встали с кресел лишь спустя три часа.

Для начала стоит хотя бы в двух словах объяснить, кто такой авангардист и революционер Лав Диас и что означает немыслимый хронометраж его фильмов. К слову, «Женщина, которая ушла» едва ли не самая короткая из его полнометражных работ. К примеру, хронометраж драмы «От предшествующего» составляет пять с половиной часов, а «Колыбельная скорбной тайне», посвященная Филиппинской революции конца XIX века, длится восемь часов.

Лав Диас получил от отца имя Лаврентий в честь Берии, но не бойтесь, постановщик ни в коем случае не является приверженцем тоталитаризма и репрессий, скорее наоборот. Его эстетический вкус и творческий почерк сформировались на опыте классической русской литературы, в частности, на романах Толстого и Достоевского (в своих проектах он интерпретировал и переигрывал в том числе «Бесов» и «Преступление и наказание»). Диас считает, что кино – та же литература, и если в последней имеют право на существование как новеллы и эссе, так и двух-, трех-, четырехтомные романы, то соответственно и кино может длиться одну минуту, а может и все полдня.

Многочасовые фильмы Диаса – бунт, протест режиссера против требований и рамок, установленных кинотеатрами и прокатчиками. Причем дело не в том, что он настолько самовлюблен, что каждую отснятую сцену считает шедевром и не в состоянии вырезать из своего драгоценного детища хоть что-нибудь. Вовсе нет. Он действительно так видит, так чувствует, так любит и не хочет, чтобы кто-то другой указывал ему, что нужно любить по-другому. «Обожаю читать в книгах страницы, которые кажутся лишними», – говорит постановщик.

Практически любая страна вызывает в голове какие-нибудь ассоциации: Мексика соотносится с наркокартелем и мыльными операми, Бразилия – с карнавалом и футболом, Италия – с пастой и пиццей, Англия – с чаем и туманом, Египет – с пирамидами, Кения – с сафари, Зимбабве – с нищетой и СПИДом, Вьетнам – с войной и вьетнамками и так далее. С Филиппинами же ассоциаций нет. Разве что всплывают райские экзотические острова и филиппинские проститутки (рая и экзотики у Диаса нет совсем, а вот проститутки и прочее социальное дно имеются в достатке). А меж тем у страны тоже есть своя история, уклад, традиции, ментальность, свои восстания, поражения и победы.

Смотрите легально на MEGOGO

В начале «Женщины, которая ушла», события которой разворачиваются в конце 1990-х, закадровый голос говорит о едва ли не главной национальной проблеме: наряду с Мексикой, Венесуэлой, Индией и Ираком Филиппины входят в пятерку стран, наиболее страдающих киднеппингом, то есть похищением людей. Причина – голод. Большинство похитителей требуют выкуп, чтобы купить еды. Похищенные же далеко не всегда возвращаются домой.

По сюжету женщина по имени Горация Соморостро, отсидев в тюрьме тридцать лет за убийство, которого не совершала, наконец выходит на свободу после того, как выясняется, что преступление совершила ее близкая подруга, отбывающая срок за другое. В день освобождения Горации подруга кончает с собой… Женщина встречается с дочерью, с которой рассталась, когда та была совсем маленькой, обнимается и снова прощается. Она просит никому не говорить о ее освобождении и отправляется на поиски сына, о котором давно нет никаких вестей. Однако в планах Горации не только это, но еще месть. Она знает, что ее подставил бывший возлюбленный, лично заказавший убийство, который не смог простить, что она вышла замуж за другого. И женщина уходит, чтобы его убить.

Как ни странно, в основу четырехчасовой картины лег короткий рассказ. И кого же? Льва Толстого. Речь о новелле «Бог правду видит, да не скоро скажет», в которой рассказывается о купце, сосланном в ссылку за убийство, которого он не совершал. В Сибири купец встречает истинного преступника и прощает его… У Диаса же путь прощения становится чем-то большим: дорогой сострадания, благодетельства, милосердия, внутреннего покоя и даже счастья. Без всякой корысти и объяснения Горация помогает замурзанной бездомной бродяжке, эдакой городской сумасшедшей, которая всех недоброжелателей с ребяческим удовольствием называет демонами; нищему горбуну, торгующему балутами (вареными утиными яйцами с уже сформировавшимся зародышем); трансвеститу-проститутке, страдающему эпилепсией и то и дело нарывающемуся на нетерпимых садистов.

В бейсболке и мешковатой мужской одежде Горация блуждает по глухим ночным переулкам. Она – словно тень, а не человек; «женщина, которая ушла»… Диас говорит не только об искуплении и прощении, к которому героиня (а вместе с ней и зритель) идет очень долго фигурально и буквально, и не только о пропащих людях, которым выпадает шанс измениться и начать заново, но и о жизни после многолетней неволи. Способна ли Горация после пережитого обрести счастье с покинутыми, давно повзрослевшими детьми? Или застрявшая в прошлом (неслучайно в одной из сцен она поет песню из мюзикла «Вестсайдская история» 1961 года, именно в 60-х она села в тюрьму, там же закончилась ее нормальная жизнь), женщина навсегда останется призраком, блуждающим в спущенной на глаза кепке по ночным кварталам в поисках чего-то неуловимого?

Черно-белый (как и все предыдущие работы режиссера) фильм состоит из традиционных для Диаса длиннющих планов, размеренного ритма повествования и множества далеко не сразу заметных деталей. И в какой-то момент, поборов усталость и изнеможение, начинаешь пристально вглядываться в эти планы, следить за скользящей тенью от мусорного бака или за тощей кошкой, неторопливо перебегающей улицу… В нем есть что-то от Альмодовара, что-то от Ларса фон Триера, что-то от Германа старшего. В голове периодически всплывают геи и транссексуалы из экспрессивных работ титулованного испанца, жуткие картинки уродливых и юродивых из «Трудно быть Богом» и нарисованные мелом улицы и дома из экспериментального «Догвилля». Нет, Диас не прибегает к мелу, но в его монохромных декорациях присутствует нарочитая театральность и некая условность.

Но будем честны: для зрителя это сплошная пытка. И режиссер это прекрасно понимает: «Я с трудом способен досмотреть до конца многие мои любимые фильмы. Например, «Зеркало» Тарковского и особенно «Сталкера». Всегда засыпаю в течение первого получаса. Хотя обожаю оба фильма. Сон – тоже важный опыт» (из интервью кинокритику Антону Долину).

Анастасия Лях

женщина которая ушла кадр 1