Голем (Голем из Лаймхауса, The Limehouse Golem)

Во-первых, это детектив. Во-вторых, британский. В-третьих, готический. В-четвертых, Билл Найи. Какие ж еще нужны аргументы?

Викторианский Лондон. В районе Лаймхаус, что в восточной (бедной) части Лондона, орудует неуловимый серийный маньяк, который изувечивает и потрошит своих жертв (в числе последних проститутки и евреи). Полиция в тупике, а народ уже вовсю слагает об убийце легенды, в мюзик-холле с аншлагом идут представления, посвященные загадочному мяснику. Горожане дают изуверу прозвище Голем по аналогии с глиняным монстром из еврейской мифологии (правда, согласно легенде великан Голем был создан из глины пражским раввином как раз наоборот, с целью защиты евреев от антисемитских гонений и преследований; впрочем, в фильме этническая ненависть, как и социальная в адрес путан и прочих отбросов, в итоге оказывается ни при чем, вернее, оказывается следствием не фобии, но случая).

Расследование перекидывают на немолодого инспектора, который ранее никогда не занимался убийствами: начальство просто-напросто делает из него «мальчика для битья», бросает на растерзание акулам-репортерам, наказывая таким образом за скандал, связанный с его якобы нетрадиционной сексуальной ориентацией. Параллельно в тюрьму попадает актриса из мюзик-холла, обвиненная в умышленном отравлении мужа. И тут между двумя делами начинает вырисовываться связь: убитый супруг и лаймхаусский Голем могут оказаться одним и тем же человеком (тем более что кровавые расправы действительно прекратились с того момента, как был обнаружен испивший яду труп). Инспектор одержим решимостью эту связь доказать, ведь тогда у милой девушки, гниющей за решеткой, появится шанс избежать виселицы: она убила не просто мужа, она убила монстра, терроризирующего город.

А кто в этой истории и впрямь является монстром, зрителю придется гадать и гадать (хотя по ходу сюжета встречается не одно чудовище).

Роман Питера Акройда, положенный в основу экранизации, конечно же, ссылался на преступления Джека-потрошителя, орудовавшего в лондонском районе Уайтчепел в 1888 году (убийства Голема происходят в 1880-м). И поскольку личность Джека так и не была установлена, вымышленный рассказ о лаймхаусском живодере вполне можно воспринимать как одну из возможных версий тех чудовищных событий.

Смотрите легально на MEGOGO

Любопытно, что, будучи откровенной выдумкой без претензии на какой-либо исторический факт, «Голем» совершенно иронично, легкомысленно, по-хулигански и даже нахально вплетает в свой мрачный и жесткий сюжет, в котором безумная мать выжигает малолетней дочери гениталии, дабы та не соблазняла мужланов из корабельного дока, нескольких реальных исторических персонажей, которые составляют список подозреваемых. Это лондонский комик из мюзик-холла Дан Лено, прославившийся на пантомимах и переодеваниях в женские образы; писатель-натуралист Джордж Гиссинг, описывающий без всяких прикрас жизнь нищебродов, бродяг, проституток и испытывающий неприязнь к бескультурному плебсу, а также посвятивший несколько романов женской эмансипации; и даже сам Карл Маркс, тот самый Карл Маркс, отец-основатель коммунистической идеологии, высказавшийся в своем Манифесте в защиту слабого пола, угнетенного правящим классом мужчин.

Что общего у этих троих? Женщины. Один в них переодевался, другие два писали о равенстве полов, выходе женщины из придаточного статуса.

Собственно, место женщины и в «Големе» играет немаловажную роль. Героиня Оливии Кук (актрисы, чрезвычайно похожей на юную Кристину Риччи) в детстве переживает тиранию помешавшейся на целомудрии матери, затем без любви и возможности получать сексуальное удовлетворение выходит замуж в благодарность за заботу и опеку, но в итоге сталкивается с мужской нетерпимостью и эго; вдобавок оказывается вовлеченной в мазохистские и порнографические пристрастия управляющего театром. Сексуальные лишения и разочарования в мужчинах пробуждают зацикленность на славе как источнике альтернативного блаженства и утоления телесных и душевных аппетитов (так «Голем» из детективного хоррора превращается в викторианскую версию «Умереть во имя» Гаса Ван Сента).

«Тот, кто наблюдает за преступлением, виновен не меньше, чем тот, кто его совершает». Такое послание оставляет Голем полиции после очередного убийства. Наблюдать за преступлением – удел толпы. И самое ужасное, что она жаждет, нуждается в этом подсматривании; стремится превратить душегубство и кровопролитие в театр. Собственно, человек все намеревается обратить в театр. Человек и сам есть театр.

Посему театр (и буквальный, и фигуральный) в «Големе» занимает куда больше места и времени, чем расследование. А первопричиной всего ужасного произошедшего оказывается «невинное» желание играть на потеху и в угоду люду.

Анастасия Лях