Я, Тоня (I, Tonya)

На самом деле это очень грустная история. То есть это трагикомедия, в которой комедия очень экспрессивна и красноречива, но именно трагедия ее суть. История американской мечты наоборот, которая обернулась падением вместо триумфа и ненавистью вместо любви.

Марго Робби как-то призналась, что, прочитав сценарий, была уверена, что это вовсе не биографическая, а выдуманная история, потому что не бывает такого сумасшествия в реальной жизни. К тому же актриса слишком молода, чтобы помнить громкий скандальный инцидент 1994 года, когда американская фигуристка Тоня Хардинг была обвинена в сговоре с бывшим мужем и телохранителем и нападении на свою конкурентку Нэнси Керриган с целью избавиться от главной соперницы в преддверии отбора в олимпийскую сборную. Судебным решением Тоня была дисквалифицирована из фигурного катания до конца своей жизни.

Сложно сказать, насколько объективным получился байопик Крэйга Гиллеспи, поскольку авторы высказали четкую позицию по отношению к Хардинг, но героиня в исполнении Робби получилась не просто насыщенной, колоритной, токсичной, взрывной, неоднозначной, она сумела провести зрителя по редкому пути от абсолютного отрицания к абсолютному сочувствию. Заслуживала ли сочувствия реальная Тоня? Может, да. А может, нет. Но если бы зритель не проникся к ее экранной версии – фильм не имел бы смысла, будучи просто констатацией одного плохого поступка одного не самого хорошего человека. Мы же увидели Тоню не хищницей, а жертвой: собственного окружения, собственного происхождения, собственного характера и тех строгих, не терпящих исключений правил, которые диктует общество, диктует Америка, диктует спорт, диктуют те, кто считает себя в праве устраивать или ломать чужие судьбы.

Дабы вы не подумали, что эта история слишком безумна, чтобы быть правдой, авторы вставили в нее документальную хронику, из которой очевидно, что эксцентричная мать Тони с трубкой в носу и попугаем на плече – не бурная фантазия костюмеров, а очень точная имитация; и что телохранитель Тони действительно был полоумным рыхлым толстяком, который на допросе сидел в свитере с орнаментом в форме фламинго и рассказывал байки о своей причастности к международному шпионажу. Как говорится, нарочно не придумаешь (а еще здесь есть ностальгический кадр с настоящей Оксаной Баюл, украинской фигуристкой родом из Днепропетровска, которая, собственно, и стала олимпийской чемпионкой в 1994 году, и мы, украинцы, конечно же, запомнили это, а не скандал вокруг какой-то там американки, занявшей черт-те какое место).

«Америка должна кого-то любить. Но и должна кого-то ненавидеть», – говорит экранная Тоня слова, которых раньше на самом деле никто не произносил, хотя они всегда лежали на поверхности. Общество нуждается в антигероях так же, как и в героях, потому что без первых существование вторых бессмысленно. И общество не может не навешивать ярлыки, потому что только с помощью бирок оно и выбирает протагонистов и антагонистов. И не успеешь опомниться, как из «фигуристки, которой единственной удался тройной аксель», превратишься в «фигуристку, сломавшую ногу конкурентке».

Смотрите легально на MEGOGO

Героиня Марго Робби то и дело обращается прямиком к зрителю. И этот прием тоже призван сблизить публику, которая заведомо настроена негативно, с персонажем, в котором слишком много нюансов и противоречий, чтобы вызвать симпатию без особых усилий со стороны создателей.

Конечно, нам жаль девочку-кроху, которая под прессингом властной, циничной, черствой, эгоистичной, неадекватной матери обмочилась при всех прямиком на каток. Но нам не может быть жаль фигуристку, которая перебила сопернице колено, чтобы выиграть. Поэтому авторы прокладывают для Тони долгий путь унижений и поражений, прежде чем привести ее к отчаянному и непоправимому шагу, разрушившему жизнь и единственную светлую мечту.

Она была изгоем с самого детства. Сперва не подходящей по возрасту, после по комплекции, затем не подходящей по материальному и социальному статусу. Дочь матери-одиночки-официантки, она априори не могла претендовать на высокую касту «хороших девочек» из «хороших семей», которые прилежно учатся, прилично одеваются и добиваются успеха лишь потому, что целиком и полностью вписываются в правила, начиная с выбора костюма и мейк-апа и заканчивая выбором композиции для катания. А Тоня выбирала хеви-метал, синий лак для ногтей и сама шила себе наряды для выступлений на старой швейной машинке. И не верьте, когда говорят «мы ценим тех, кто нарушает правила», ничего подобного.

Внешне Марго Робби совсем не похожа на реальную Тоню Хардинг (чисто внешне куда больше подошла бы Джена Мэлоун, к примеру). И тот грим, которым гримеры видоизменили актрисе внешность, тоже не похож на реальную Тоню Хардинг. Потому что задача была вовсе не в том, чтобы искусственно создать отсутствующее сходство, а в том, чтобы с помощью грима и макияжа создать характер: отталкивающий, пугающий и в то же время кричащий о внутренних демонах, страхах и потрясениях, о проблемах, хаосе и колоссальном отчаянии.

Мать Тони, озлобленная и одинокая, выливала на дочь побочные эффекты собственных комплексов и собственной неустроенности. А после пинков матери, физических и моральных, ее лупил вспыльчивый, провинциальный муж. Добиться успехов в фигурном катании и в принципе в чем-то, что руководствуется эстетикой, при таких неэстетических обстоятельствах было такой же фантазией, как посудомойке стать балериной. И неважно, каковы задатки и насколько хороша техника: по статусу не положено гусыне плавать среди лебедей. Америка, страна больших возможностей, диктует правила. Так что если тебя всю жизнь колошматили, буквально и фигурально, ступай на боксерский ринг, харкай кровью, не суйся в коньки или пуанты. Кесарю кесарево, а божие богу. Или лучше не так: кесарю кесарево, а слесарю слесарево.

Но несмотря на все это, Крэйг Гиллеспи снял поистине веселый, поистине сумасшедший фильм.

Анастасия Лях

I, Tonya