История призрака (A Ghost Story)

Это очень поэтичное, очень своеобразное и очень авторское кино, которое производит огромное впечатление на большом экране (а благодаря фестивалю «Молодость» и его программе «Неизданное» украинские киноманы получили возможность наблюдать этот фильм в кинотеатре, а не на мониторе, где его непоказное величие наверняка теряется). Это как слышать музыку, бестолково улетающую в пространство, и слушать ее же в профессиональных наушниках, где ухом улавливается каждый нюанс.

Безымянный главный герой (Кейси Аффлек) и безымянная главная героиня (Руни Мара) живут в скромном пригородном домике, где стоит старое пианино. Она хотела бы переехать в другой дом, а он хотел бы остаться здесь. Она ходит на какую-то, судя по всему, не особо интересную работу, а он сочиняет дома музыку. Они разговаривают друг с другом немного и тихо, и мягко, без слов, друг друга целуют и обнимают. Однажды ночью они просыпаются от громкого и тревожного удара о клавишу пианино, будто в доме живет нечто потустороннее. А затем он погибает в автомобильной аварии.

В морге камера оператора очень долго снимает недвижимое тело под белой простыней. В кадре совсем ничего не происходит. Пока наконец погибший герой не встает и не начинает «рассказывать» свою историю призрака.

На этом моменте можно ошибочно подумать, что Дэвид Лоури снял малобюджетную вариацию на тему мелодраматичного «Привидения» с Деми Мур и Патриком Суэйзи, но ничего подобного. Да, герой Аффлека, с ног до головы скрытый больничной простыней с двумя черными дырками на месте глаз, возвращается в дом и наблюдает за скорбью возлюбленной, но он действительно лишь наблюдатель и отстранен от происходящего с ней на сто процентов, а она в свою очередь, поглощенная болью и одиночеством, на сто процентов не ощущает его присутствия, и между ними ноль взаимодействия и контакта.

Вот здесь уже начинается какая-то совершенно нестерпимая и необъятная грусть, которая дальше становится еще нестерпимее и еще необъятнее. Причем эмоции вызывает не столько она, переживающая земную, понятную и прозаичную утрату, которую неистово заедает шоколадным пирогом, отчаянно и агрессивно ковыряя вилкой в пергаментной бумаге (эта сцена длится минут десять, без склеек). К тому же она вскоре уходит из кадра и сюжета, фигурально и буквально. Эмоции вызывает он. Или оно, привидение (под простыней, кстати, не всегда находится Аффлек, а возможно, Аффлека под простыней нет вовсе, и таким образом продюсеры сэкономили на гонораре), которое воплощает абсолют бесконечного одиночества и бесконечной потерянности, которые длятся бесконечную невыносимую вечность.

Смотрите легально на MEGOGO

Это как слышать и ощущать жизнь вокруг через толстое матовое стекло с едва различимыми силуэтами и далеким глухим звуком, будто из подземелья или со дна бутылки, к которому нужно постоянно прислушиваться.

Ноль спецэффектов, минимум диалогов. Привидение в виде простыни с черными глазными отверстиями – с одной стороны, конечно, вынужденная мера за неимением бюджета; с другой – выразительнейшая концепция, трансформирующая детский, схематичный, примитивный механизм передачи фантазийного образа в совершенно взрослое, глубокое, вдумчивое восприятие. И когда подол простыни становится грязным, изношенным – на нем будто зияют следы изношенности и усталости целого мира.

То, что мы ходим по кругу, – не новая мысль. История человечества движется по спирали, раз за разом преодолевая аналогичные кольцевые дороги. И возможно, это лишь видимость, что мы шагаем вперед. Потому что если пружину-спираль сильно сдавить, она превратится в одно-единственное кольцо, без конца и начала. И повторятся как боль, так и радость; как скорбь, так и счастье; утраты, приобретения, слезы, улыбки, признания, песни…

Анастасия Лях

A Ghost Story