Рыло (Twarz)

Киевский кинофестиваль «Молодость» в этом году открылся ярче, чем когда-либо. Или как минимум ярче, чем в последние несколько лет. Смотр стартовал аллегорической социальной драмой Малгожаты Шумовской «Рыло», получившей в этом году Гран-при Берлинале, – историей деградировавшего общества, которое утратило лицо и заменило его свинячим рылом.

Это как в сказке «Морозко», где главный герой Иван за свои эгоизм и бесчеловечность был наказан натуральной медвежьей мордой, которую ему пришлось носить до тех пор, пока он не изменил отношение к людям. Правда, если в сказках магия рано или поздно развеивается и проклятие можно снять, выполнив определенное условие, то у Малгожаты Шумовской свинячье рыло на фасаде социума – неизлечимый диагноз.

Действие разворачивается в польской глубинке во время строительства гигантской статуи Иисуса Христа, такой же, как в Рио-де-Жанейро. Начало фильма – зарисовка жизни провинциальной недалекой деревенщины, которая мало чем отличается от деревенщины украинской или русской (Польша в глазах Малгожаты Шумовской не похожа на развитую европейскую страну, она страдает интеллектуальной и культурной ограниченностью, тупым религиозным фанатизмом, захолустной грубостью и нетерпимостью).

В этой глубинке в большой семье живет молодой парень Яцек (его сыграл Матеуш Косьцюкевич, муж Малгожаты Шумовской), который выделяется на общем фоне красотой, длинными волосами, любовью к хеви-метал, футболками и джинсовками с принтами, ненавистью к сельскому мужланству. «Поскорее женись, чтобы у меня были внуки», – желает Яцеку мать, которая не понимает ни увлечений его, ни стремлений. «Начни нормально одеваться и состриги волосы», – желает Яцеку зять. И только сестра, которая горячо любит и хорошо чувствует брата, желает Яцеку уехать отсюда в большой мир, подальше от затхлой деревни и узколобых родственников.

Но Яцек влюблен в соседскую красавицу Дагмару, самую, как говорится, популярную девушку на селе, которая на местных дискотеках так танцует, что парни не сводят глаз от похоти, а девушки от зависти. Яцек даже предлагает Дагмаре руку и сердце, и они обручаются. Но тут на стройке памятника Иисусу, где Яцек работает монтажником, случается ужасный несчастный случай.

Смотрите легально на MEGOGO

В Польше действительно возвели высоченную статую Христа. И действительно провели первую операцию по пересадке лица. Но во всем остальном «Рыло» – выдуманная история, которая удачно использовала два реальных факта в своих метафорических целях.

За сюжетом, который визуально имеет отсылки к «Человеку-слону» и «Красавчику Джонни» (до сих пор поражает факт, что красавчик Микки Рурк, сыгравший Джонни, повторил судьбу своего персонажа с точностью до наоборот и с помощью пластики окончательно изуродовал свою внешность, которую до этого поступательно убивал боксом, алкоголем и наркотиками, но это мы отвлеклись от темы), скрываются, конечно же, остросоциальные подтексты, которые разглядеть совсем несложно. Неслучайно в кадре появляется свинья, которую ведут на бойню и которая помимо визга издает не то чтобы хрюканье, но надрывное, почти человеческое нечленораздельное мычание. А после забоя дети футболят свинячью голову, и эту же несчастную голову рвет и тягает пес по кличке Цыган.

Свалившийся с Иисуса Яцек и разбивший свое красивое лицо в кровавое месиво (месиво, к слову, камера не показывает, но зритель его ощущает, что называется, каждой клеточкой кожи), тоже после операции нечленораздельно мычит. Соседские дети дают ему прозвище Рыло, а близкие, некогда любящие люди, не буквально, но фигурально футболят. От Яцека отворачивается не только Дагмара, но даже мать, которая утверждает, что «это лицо» – больше не ее сын, а некто, одержимый дьяволом. Отворачиваются все, кроме сестры.

«Рыло» – сатира, конечно же (причем не только на общество, но и на медиа, которые являются его зеркалом: чего стоят одни только съемки Яцека в рекламном ролике и вопрос фотографа «Вы сейчас улыбаетесь? Не улыбайтесь!). Говорят, что при пересадки лица используют кожу и мясо с задницы. То есть на месте лица буквально оказывается жопа. По мнению Малгожаты Шумовской, мы, наша изуродованная нравственность, наши искаженные моральные ценности, наши превратившиеся в мясное месиво и нечленораздельное мычание культура и толерантность, наши псевдолюбовь и псевдогуманизм – это жопа, образовавшаяся на месте лица. То есть «рыло» Яцека становится отражением «лица» общества.

Свиньей оказывается невеста, не желающая ни взглянуть, ни притронуться, ни даже заговорить. Свиньей оказывается мать, задумавшая провести над сыном обряд экзорцизма. Свиньей оказывается местный священник, который на исповедях выпытывает подробности сексуального греха и складывает пожертвования прихожан себе в карман. «Еврей, цыган и черный решили прыгнуть с крыши. Кто выиграл? Общество!» – рассказывает кто-то анекдот за рождественским столом, и все покатываются со смеху. Общество невежественных свиней, у которых рыльца либо в салате, либо в дерьме.

К слову, лицемерие церкви Шумовска изобличает не впервые. Ее драма «Во имя» рассказывала о священнике-гомосексуалисте, который пытается подавить свои влечения. И не впервые сценаристка и постановщица использует для аллегории человеческую внешность: в картине «Тело», к примеру, главным героем был криминалист, привыкший видеть изуродованные тела жертв, но не знающий, что делать с уродующей свое тело дочерью-анорексичкой. Обе ленты, кстати, тоже были призерами Берлинале.

«Рыло» – эдакая сказка о заколдованном принце, где в финале нет поцелуя прекрасной девицы, способного расколдовать несчастного юношу; сказка о чудовище, которого не полюбила красавица, а посему так и не разрушились злые чары. Однако и в лесу чудовище куковать не осталось.

Анастасия Лях

Twarz