Не волнуйся, далеко он пешком не уйдет (Don’t Worry, He Won’t Get Far on Foot)

Хоакин Феникс блещет неприторным оптимизмом, самоиронией и неполиткорректным чувством юмора в трагикомичном байопике о карикатуристе, который после автомобильной аварии оказался прикован к инвалидной коляске, однако нашел в себе силы не только смириться с новым и уже необратимым положением своего тела, но также побороть алкогольную зависимость, обзавестись другом и наставником, найти любовь, выплеснуть свой нетривиальный, немного едкий взгляд на мир в серии забавных черно-белых карикатур, которые печатались в журнале Playboy и стали весьма популярными, а также обрести мир в душе и гармонию с непростым самим собой.

Действие разворачивается в конце 70-х, в эпоху хиппи, в Портленде, штат Орегон (именно в Орегоне живет и работает Гас Ван Сент). Бездельник и пьяница Джон Каллахан с самого раннего утра бежит в магазин за бутылкой водки, чтобы похмелиться и снять ломку. Выглядит он так себе: помятая гавайская рубашка, немытые волосы, джинсы-клеш волочатся по асфальту, шлепки-вьетнамки… Вечером он в доску надирается со своим собутыльником (Джек Блэк), последний садится за руль и… засыпает. На скорости девяносто миль в час авто врезается в столб. Каллахан приходит в себя в больнице, где над ним столпились врачи. Тела своего он не чувствует, лежит на кушетке, как мумия. А собутыльник отделался парой царапин. Единственное утешение – милая рыжеволосая девушка-физиотерапевт.

Впрочем, хоть Каллахан и говорит, что чувствует себя трупом, но времени зря не теряет. И будучи прикованным к больничной койке, умудряется закадрить симпатичную медсестру, которая после пары-тройки комплиментов и подкатов уже сидит промежностью у счастливого калеки на лице.

Вот в таком пограничном состоянии – между трупом и счастливчиком, между трагедией и комедией, между депрессией и неунывающим оптимизмом – собственно, и проходит все повествование, преисполненное свободы, секса, нахальства и в то же время почти что буддистского умиротворения, как говорится, способности видеть радугу после дождя.

Принято считать, что Гас Ван Сент «уже не тот». Не тот, кто снял «Аптечного ковбоя», «Мой личный штат Айдахо», «Умницу Уилла Хантинга», «Умереть во имя» и, конечно же, «Слона». Впрочем, у этого голландца, родившегося в Штатах и оттого смешавшего традиции американского и европейского кино, и раньше были неудачи вроде ненужного ремейка хичкоковского «Психо». Но после триумфа «Харви Милка» карьера Ван Сента резко поползла вниз. Ни слезливая лав-стори об умирающей от рака девочке «Не сдавайся» с Мией Васиковской, ни экологическая антикапиталистическая драмеди «Земля обетованная» с Мэттом Деймоном, ни тем более камерное мистическое путешествие по лесу философствующих самоубийц «Море деревьев» с плачущим Мэттью МакКонахи не вызвали одобрения критиков (последняя лента и вовсе была освистана в Каннах и названа худшей работой Ван Сента за море банальностей и невыносимую тоскливость).

Смотрите легально на MEGOGO

Эксперты поспешили вынести вердикт: Гас Ван Сент заразился старческой сентиментальностью и перестал снимать модное и трендовое кино, перестал быть ироничным и самоироничным, перестал затрагивать острые болезненные темы, перестал чувствовать аудиторию.

Но Ван Сент приподнялся, сдвинул с себя крест, который на нем поставили кинокритики, и провел работу над ошибками. Нет, прежним он все равно не стал. Возраст есть возраст. Но история Джона Каллахана, несмотря на увлечение автора все той же депрессивно-слащавой темой танатоса и ломких, как тростина, людей, переживающих удар судьбы, оказалась пусть и не слишком динамичной, но все же бодрой, душевной и смешной. Собственно, уже в самом названии «Не волнуйся, далеко он пешком не уйдет» напрочь отсутствует трагедия и всячески проявляется ирония, подобная той, которой пропитаны карандашные карикатуры-сценки Каллахана, в которых тот незлобно, но откровенно и без всякого стеснения, без застегнутой на все карманы политкорректной деликатности смеется над черными, карликами, калеками и лесбиянками (фраза является цитатой одного из рисунков художника).

Зачастую угрюмый, опасный и психически нестабильный киногерой Хоакина Феникса здесь наоборот, излучает свет. Вернее, тот самый просветленческий гуманизм, которым наполняется бывший изгой и гнойник общества, успешно прошедший программу двенадцати шагов.

А Джона Хилл, который совершенно прекрасен в образе мудрого ментора, неочевидного гея, богатого портлендского аристократа, пристрастившегося к алкоголю на почве безделья и сытости, но сумевшего преодолеть зависимость и наставить на путь истинный прочих заблудших, похож на альтернативного Иисуса.

– Пришел ответ из «Нью-Йоркера»: «Извините, ваши карикатуры не соответствуют уровню нашего издания». Мне жаль…
– Да кто читает этот «Нью-Йоркер»!

Похоже, это заодно и ответ Гаса Ван Сента всем тем критикам и авторитетным журналам, которые поторопились отправить режиссера на пенсию.

Анастасия Лях

Don't Worry, He Won't Get Far on Foot