Колетт (Colette)

Казалось бы, двадцать первый век на дворе, все женщины давным-давно должны быть эмансипированы, освобождены от зависимости и роптания перед мужским полом, избавлены от библейского ярлыка «производной субстанции». Но ничего подобного. Большинство представительниц «слабого пола» до сих пор с гордостью употребляют словосочетание «слабый пол» и смыслом жизни считают услужливость, счастье быть полезной, ничего не требуя взамен.

Так что жизнь французской писательницы Сидони-Габриэль Колетт, которая начала писать в конце девятнадцатого века и умерла в середине двадцатого, до сих пор актуальна, до сих пор является образцом женской силы, независимости, индивидуальности и свободы, воплощением женского «я», давшего отпор мужскому эго, самомнению и самодурству. Украинским зрителям байопик «Колетт» показали в рамках фестиваля «Новое британское кино».

Да, «Колетт» – это британская картина о жизни и творчестве французской писательницы с британкой Кирой Найтли в главной роли, снятая на английском языке. И это, пожалуй, единственный недостаток фильма: в нем не распознаются французская жизнь и французская действительность, хотя действие происходит в Париже; и Кира Найтли не воспринимается как француженка, будучи англичанкой до мозга костей (ранее роль Габриэль Колетт на большом и малом экранах исполнили французские актрисы Матильда Мей и Мари Трентиньян; последняя – дочь актера Жан-Луи Трентиньяна, которая трагически погибла во время съемок фильма о Колетт, и вот ведь горькая ирония судьбы: на съемках фильма о женской эмансипации Мари погибла от рук мужчины, в которого была влюблена и от которого зависела – в порыве ревности бойфренд нанес ей смертельный удар). В остальном же это прекрасная экранизация, красочная и не утяжеленная излишней драмой, пусть и совсем не французская.

И Кира Найтли отменно вписалась в образ. Ведь и девятнадцатый век («Гордость и предубеждение»), и первая половина двадцатого («Искупление») очень актрисе к лицу. Возможно, даже больше к лицу, чем век двадцать первый, несмотря на ее, казалось бы, современный типаж: худобу, скулы, модельную, а не аппетитную внешность. И к слову, у Колетт много общего с Лиззи Беннет, которая, как для своего времени, то есть для начала девятнадцатого столетия, тоже демонстрировала выразительный феминизм: чрезмерные интеллект и остроумие, умение выходить победительницей в словесных баталиях со снобами, нежелание выходить замуж за кого попало (и этому кому попало кланяться в ноги за то, что взял), несмотря на отсутствие преданного и риск остаться старой девой.

Вначале байопика мы, зрители, и вовсе испытываем дежавю: перед нами снова стоит мисс Беннет из фильма Джо Райта. На ней скромное, небогатое деревенское платье, длинные волосы заплетены в косы, преданного по-прежнему нет, вот только мать Колетт в отличие от матери Лиззи не выпихивает дочь замуж.

Смотрите легально на MEGOGO

То, какой мы видим Колетт вначале, и какой она предстает под занавес – две разные женщины, вернее, две версии одной женщины, прошедшей долгий путь от унижения к эмансипации. Девочка с косами из французской провинции выходит замуж за видного и знаменитого парижского литератора – писателя Анри Готье-Виллара, публикующегося под псевдонимом Вилли (Доминик Уэст). Впрочем, в девушке сходу присутствуют дикость, либеральность, презрение к занудству и маскам высшего общества, к правилам социума в целом. Она с легкостью позволяет себе секс до свадьбы, с легкостью идет в оперу в своем провинциальном наряде, не жеманничает с аристократами, не желает мириться с изменой новоиспеченного супруга и его аргументом «мы, мужчины, все такие, мы полигамны». Но она, простушка Габриэль, еще не доросла до Колетт. Поэтому прощает измену. Поэтому соглашается быть для Вилли «литературным негром» (судя по всему, Анри Готье-Виллар самостоятельно не написал ни одной строчки, всю жизнь эксплуатируя труд безымянных авторов, «призраков пера»). Поэтому считает допустимым тот факт, что муж, требуя от нее написания нового романа в кратчайшие сроки, запирает ее в комнате под замок.

Колетт понадобится не один и не два года, чтобы понять, кто она есть и чего желает от жизни, чего заслуживает по праву и кого хочет любить. Чтобы наконец вырасти из деревенской девчонки Клодин (героини серии ее сверхпопулярных полуавтобиографических романов) и стать той скандальной Колетт, которая эпатировала Францию начала двадцатого века бисексуальными связями, разгуливанием в мужской одежде, откровенным лесбийским поцелуем на сцене «Мулен Руж», обнажением груди на театральных подмостках, громким разводом и судебным разбирательством за авторские права. И пожалуй, мужской костюм-тройка и пышное, дерзкое, фривольное каре идут Кире ничуть не меньше, чем романтичный деревенский образ в духе героини Джейн Остин.

Фильм не охватывает весь жизненный путь Сидони-Габриэль Колетт, он сосредоточен исключительно на трансформации, превращении, эволюции писательницы, на ее шаге от несвободы к свободе. И хотя в картине акцент сделан лишь на цикле «Клодин», стоит упомянуть, что в числе произведений писательницы – также романы «Жижи», вылившийся в успешный бродвейский спектакль с участием Одри Хепберн, и «Шери», экранизированный уже в нулевых с участием Мишель Пфайффер.

«В И Л Л И» – с любовью нацарапывает Колетт на стекле в редакции своего знаменитого мужа, оказавшегося впоследствии пустышкой и трусом. И эти нацарапанные буквы – будто наше, женское, тавро, наша принадлежность и подчинение им, мнимым хозяевам этого мира, наша печать молчания и покорного, беспрекословного согласия всегда оставаться в их тени. И это нацарапанное клеймо ничем не вывести, никак не стереть. Разве что разбить стекло вдребезги и разорвать узды раз и навсегда.

Анастасия Лях

Colette