Гений и безумец (The Professor and the Madman)

«Гений и безумец. Но кто есть кто?» – риторически спросит герой Мела Гибсона (полиглот, филолог, лингвист, лексикограф) героя Шона Пенна (шизофреника, убийцу, заключенного, пациента). Неудивительно, что историческую картину о том, как создавался первый большой английский словарь, сняли не англичане, а ирландцы и американцы. Потому что создавался этот словарь силами шотландца и янки.

Имя режиссера Пи Би Шемран, которое вы увидите в титрах, – в действительности фейк. Изначально Гибсон планировал снимать эту ленту сам, но затем пригласил возглавить проект Фархада Сафинию, с которым знаком много лет и который помогал с постпродакшном «Страстей Христовых» и со сценарием «Апокалипсиса». Став относительно самостоятельным, Сафиния создал политический сериал «Босс» на канале Starz. А «Гений и безумец», выпущенный под псевдонимом Пи Би Шемран, стал его полнометражным дебютом на режиссерском поприще, дебютом, увы, омрачившимся скандалом. Шемран – не столько псевдоним, сколько именно фейк, как уже было сказано, появление которого связано с судебным разбирательством между Гибсоном и другими продюсерами байопика, сильно рассорившимися в процессе производства.

Действие разворачивается в Лондоне в конце девятнадцатого столетия. Шон Пенн играет доктора Майнора (Уильяма Честера Майнора), американского военного хирурга родом из Коннектикута, который ведет отчаянную борьбу с внутренними демонами. Будучи в армии, он поймал дезертира и поставил тому на лоб клеймо. Теперь доктор Майнор скрывается в Англии от вымышленных преследователей. Одержимый параноик, он видит в каждом прохожем парня с тавром на лице, который пришел отомстить. И вот однажды у него в очередной раз случается приступ паники, и он стреляет в случайного ни в чем не повинного человека, и тот умирает. Убитым оказывается муж и отец шестерых детей, единственный кормилец в семье. Суд приговаривает доктора Майнора к принудительному лечению в психиатрическом заведении. И тот, сжираемый чувством вины, проводит мрачные дни в надежде на искупление.

Параллельно герой Мела Гибсона Джеймс Мюррей, выходец из шотландской деревни, сын торговца, лингвист-самоучка, внезапно удостаивается чести возглавить редколлегию по созданию Оксфордского словаря английского языка, который вместил бы все-все-все английские слова и все-все-все их значения, подкрепленные цитатами из классической литературы. Но амбициозный проект оказывается неподъемным, и вскоре Мюррей понимает, что вот-вот, что называется, сядет в лужу. Рук и голов не хватает, и он решает призвать на помощь всех рядовых британцев, каждого добровольца, кто отважился бы приобщиться к большому труду. Однако охочих практически нет. Кроме одного заключенного психлечебницы.

Вот так два, казалось бы, параллельных мира диковинным образом пересекаются и тесно взаимодействуют. И вместе с ними переплетаются две, казалось бы, очень далекие друг от друга истории. Первая – история невозможного прощения и невозможной любви, случившейся между женой убитого и убийцей. Вторая – история исключительного интеллекта и исключительно трудоемкой работы. «Папа, а в твоем словаре будет слово «счастливый»? А слово «грустный»? А слово «большой» тоже будет?» – донимают Мюррея дети. Да, и слова «прощение» и «любовь», надо полагать, тоже.

Смотрите легально на MEGOGO

Сумасшествие и гениальность, как известно, – две стороны одной медали. И этот фильм – тому яркая иллюстрация. Психопат Майнор, внезапно открывший светлую сторону своего затуманенного разума, близок к тому, чтобы прослыть гением. А великий мозг Мюррея, утонувший в океане слов и цитат, близок к тому, чтобы впасть в сумасшествие. И каждый из них протянет другому безвозмездную руку помощи лишь для того, чтобы быть частью хорошего дела.

Примечательна сцена (пожалуй, лучшая сцена в фильме) первого после длительной переписки непосредственного знакомства Мюррея с Майнором, в которой безумец, доктор медицины, взволнованно трогает ученого, «доктора наук», который и школы-то не окончил, за густую, длинную бороду, с то ли удивлением, то ли любопытством, то ли одобрением и пониманием. Два седовласых бородача; два добряка, взвалившие на себя тяжеленную ношу вины в одном случае и необъятного знания в другом; два великих ума, два безумных ума, два одержимых ума, глядящие друг в друга, как в зеркало.

Пенн выдает мучения и страдания беспокойной души и колебания беспокойного разума от проблесков озарения до полнейшей темноты. Не филигранно на этот раз, но сносно. Гибсон выдает изгоя ученого общества, который намеревается доказать свою состоятельность и даже свое превосходство над снобами с дипломами и учеными степенями, но внезапно встречает родственную душу в стенах дурдома, и эта необычная и нежданная дружба становится для него не менее важной, чем амбиции и работа всей жизни. И хотя Гибсон и Пенн в одном кадре появляются ненадолго, дуэт этих больших актеров, опыт, величие и почтенность которых украшены дремучей седовласой растительностью на красивых морщинистых лицах, смотрится авантажно и монументально.

В этой истории слишком много всего, отчего повествованию сложно на чем-либо сконцентрироваться, оно то и дело разбегается в стороны. И каждой из этих сторон вполне хватило бы на отдельное, самостоятельное кино: одно о Мюррее, его отношениях с женой, противостоянии с Филологическим обществом и, конечно же, словаре; другое о Майноре, его армейском прошлом, болезни, преступлении, искуплении и парадоксальной любви. Но так уж невероятно случилось, не в вымышленном мире кино, но в реальной жизни, что две удивительные истории и два исключительных человека пересеклись.

Анастасия Лях

превью