Нож в сердце (Un couteau dans le coeur)

Еще один неонуар на 48-й «Молодости», эпатажно совместивший детектив с почти порнографическим эстетским трэшем, в хорошем смысле трех последних слов. Чувственная и немного уставшая Ванесса Паради пытается разоблачить серийного убийцу в маске, который зверским образом уничтожает актеров гей-порно одного за другим.

Действие разворачивается в Париже конца 70-х. 80-е уже дышат в затылок и потихоньку внедряют свою моду и свои правила. Паради играет лесбиянку Энн, продюсера и режиссера порнографических фильмов с участием исключительно мужчин: геев, трансов, натуралов, готовых быть геями перед камерой и за деньги. Кинопроизводственный процесс, проходящий здесь лейтмотивом, сопровождается двумя сюжетообразующими драмами. Во-первых, главная героиня переживает болезненный разрыв с возлюбленной, которую приходится видеть каждый день на работе, поскольку та монтирует ее фильмы, и которую героиня тщетно намеревается вернуть в свою постель. Во-вторых, некто маниакальный и одержимый, которого полиция не особо торопится и не особо старается ловить, одного за другим убивает актеров, снимающихся в фильмах Энн.

У Паради здесь беспощадно выбеленные волосы. Ее героиня носит зеленый лаковый плащ, красные сапоги с высоким голенищем, красит веки синими тенями. Она одержимо преследует бывшую подружку. Восхищается красотой нежных ангелоподобных юношей. И с упоением снимает порно. А название «Нож в сердце» звучит как жесткая ирония и одновременно пародия на мыльные мелодрамы: экс-пассия героини метафорически утверждает, что та разбила ей сердце (или всадила нож в сердце), а серийный убийца, орудующий ножом, внезапно возникающим из фаллоимитатора, вонзает лезвие отнюдь не в сердце, но в прямую кишку.

Французский постановщик мексиканских корней Ян Гонсалес элегантно комбинирует характерные черты нуара и выразительные особенности винтажного поджанра итальянских хорроров под названием «джалло», возникшего в 60-х. Растекающийся в неоновом свете ночной город, частное расследование, главный герой-сыщик в плаще, чья голова полна мрачных мыслей и пугающих сновидений, а настроение истории полно безумия и паранойи – это неонуар. Откровенная и обильная эротика, загадочный преступник, лицо которого сокрыто от зрителя; акцент на руках в кожаных перчатках; изощренные, кровавые и долгие сцены убийств – это джалло.

К примеру, мы видим убийцу в маске, как в фильме 1964 года «Шесть женщин для убийцы» режиссера Марио Бава, что стал одним из первых фильмов поджанра джалло. А сопутствующая убийствам черная птица может быть отсылкой к классическому триллеру-джалло 1970 года выпуска «Птица с хрустальным оперением» легендарного Дарио Ардженто, признанного мастера этого своеобразного поджанра.

Смотрите легально на MEGOGO

Картина начинается с монтажной комнаты. Кинопленка здесь – едва ли не главный символический образ. На кинопленке или в кинообъективе разворачивается добрая половина сцен. А черно-белые сновидения Энн выполнены в стилистике негатива. «Нож в сердце», конечно, может показаться очередным социально значимым высказыванием против гомофобии. Но, скорее, это высказывание о кинематографе, причем ироничное. Ведь череда загадочных убийств вдохновляет героиню не только на собственное расследование, но и на съемки очередного порнофильма, пародирующего действия маньяка и ход полицейского дознания.

Кинематограф (и Голливуд как двигатель индустрии в частности) – эдакий паразит, питающийся из любых источников и хватающийся за каждый информповод. Он – эгоист и спекулянт. И предлагает иллюзию, никоим образом не совпадающую с реальностью.

На одном из самых эффектных кадров героиня Ванессы Паради, облаченная во все тот же лаковый плащ (но только в вечернем свете он кажется почти черным), шагает вдоль шеренги одинаковых рекламных плакатов, рекламирующих, должно быть, зубную пасту, слоган на которых гласит: “Montrez les dents!” (“Покажи свои зубы!”). С плакатов широко улыбается большой красный рот, обрамляющий идеально белоснежные зубы.

Возможно, конечно, тот рот и те губы – насмешка над трагичной любовью Энн. Или простейший иносказательный образ вагины. Но почему-то куда настойчивее лезут ассоциации с идеальной голливудской улыбкой, глянцевой, конвейерной, обезличенной, наблюдающей за реальной жизнью и реальными страстями, что протекают мимо, чтобы после превратить это в красивую наигранную небылицу.

Анастасия Лях

Un couteau dans le coeur