Создатели этой картины, получившей громкое звание первого гей-фильма в истории грузинского кинематографа, провели красивую параллель между гибкостью танцующего тела и гибкостью… вернее, ее отсутствием в консервативном обществе.
Мировая премьера ленты состоялась в мае прошлого года на Каннском смотре в рамках программы «Двухнедельник режиссеров». В июле украинские киноманы смогли увидеть ее на Одесском МКФ, где в итоге грузинская гей-драма разделила Гран-при с украинско-крымскотатарской околовоенной драмой «Домой». В ноябре создатели рискнули показать фильм на родине, что спровоцировало протестные акции в Тбилиси и Батуми и закончилось нешуточным национальным скандалом. 2 января 2020-го «А потом мы танцевали» вышел в ограниченный украинский прокат.
С одной стороны, созвучие названия с британской трагикомедией «А в душе я танцую» кажется чисто случайным. Тут социальная проблема гомосексуалистов, там физико-психологическая проблема парализованных инвалидов. Вроде бы ничего общего. Но если подумать, герой грузинской картины заперт в собственном теле так же, как и прикованный к инвалидной коляске Рори, герой Джеймса МакЭвоя. Душа последнего рвется пуститься в танец, но тело не может. Душа грузинского персонажа жаждет свободы самовыражения в танце, но тело сковано прессингом общества, зацикленного на традициях и устоях.
Главный герой «А потом мы танцевали» – юный Мераб, который живет в Тбилиси вместе с разведенной матерью, бабушкой и старшим братом. Ради денег подрабатывает официантом в ресторане, ради удовольствия учится в школе национального грузинского балета и мечтает попасть в основной состав ансамбля, чтобы разъезжать с гастролями и увидеть мир за пределами дома. Денег семье не хватает порой даже на то, чтобы расплатиться за электричество, так что приходится коротать вечера при свечах. А подруга Мераба, которую все считают его девушкой и у которой родственница живет в Лондоне, всегда приносит на занятия пачку хороших английских сигарет, которые куда лучше грузинских, эдакий вкус изысканной западной жизни (в финале она признается, что английские сигареты на самом деле давно закончились и она просто клала в импортную пачку обычные грузинские, и это работало как плацебо, самовнушение лучшей жизни).
Однажды в ансамбль приходит новичок Ираклий, приехавший из Батуми, который становится главным конкурентом Мераба в стремлении отвоевать место в основном составе, из которого как раз выгнали одного танцора за неподобающее поведение (гомосексуальное, конечно же). Но из соперника Ираклий быстро превращается в объект влечения.
Смотрите легально на MEGOGO
Если бы не место действия, этот фильм был бы просто еще одной историей о не вписывающейся в стандарты однополой любви. И под местом имеется в виду не только страна (резко реакционная по отношению к любым проявлениям ЛГБТ Грузия), но, в частности, национальный грузинский танец – носитель и выразитель идеи четкого, сакраментального разделения женского и мужского начал. «Что самое главное в грузинском танце?» – спросит Мераба руководитель ансамбля. «Традиция?..» – неуверенно предположит юноша. «Мужественность», – ответит ортодоксальный старик. И поэтому в финальном танце-протесте героя, танце самовыражения и самоидентификации, так много женственности, органично вплетенной в мужественность, как символ единения двух начал и размыва гендерных границ.
И неслучайно, конечно же, парень танцует под занавес с вывихнутой лодыжкой, преодолевая дикую боль. Его протест и высвобождение как души, так и тела, не могут быть безболезненными. Но эта боль сопровождается искренней улыбкой ликования.
Анастасия Лях
А потом мы танцевали (Et puis nous danserons)
2019 год, Грузия/ Франция/ Швеция
Продюсеры: Матильда Деди, Жюльен Фере, Кети Данелия, Изабелла Родригес, Людвиг Андерссон
Режиссер: Леван Акин
Сценарий: Леван Акин
В ролях: Леван Гелбахиани, Бачи Валишвили, Ана Джавахишвили, Тамара Бухникашвили, Георгий Церетели, Анано Махарадзе, Нино Габизония, Марика Гогичаишвили, Тамара Схиртладзе, Георгий Аладашвили, Марлен Эгутия
Оператор: Лисаби Фриделл
Длительность: 113 минут/ 01:53
