Поезд в Пусан 2: Полуостров (Train to Busan 2: Peninsula)

Южнокорейский мультипликатор Ён Сан Хо после успеха игрового зомби-хоррора «Поезд в Пусан» и анимационного приквела «Станция Сеул», вышедших четыре года назад, выпустил сиквел франшизы под названием «Полуостров», показав вымышленный мир не до и не во время эпидемии, а после, четыре года спустя после того, как вспышка зомби-вируса вызвала тотальный хаос и массовый психоз, как всего за один день власти полностью потеряли контроль над ситуацией и как за считанные месяцы или даже недели вся страна превратилась в руины.

Продолжение южнокорейского зомби-хита начинается с флэшбэка, в котором солдат пытается вывезти из развернувшегося в считанные часы сумасшествия свою сестру, маленького племянника и зятя. Он стремится успеть на корабль, который отплывает в чистый от зомби-заразы Гонконг. По дороге им попадается семья: только-только заразившийся мужчина, еще не утративший рассудок и человеческий облик, молит забрать на пароход его здоровых жену и кроху-дочь. Но солдат, чуть замешкавшись, все же решает не останавливаться: безопасность собственной семьи дороже. И возможно в наказание, если верить в божий промысел, за неоказанную помощь и непроявленное милосердие на корабле он теряет племянника и сестру, которых поглощает адская инфекция.

Четыре года спустя этот же солдат, теперь уже бывший, живет в Гонконге едва ли счастливой жизнью. Теперь он – наемник, работающий на мафию. Без цели, без смысла, без радости и с сильным чувством вины, съедаемый угрызениями совести, парализованный апатией и безразличием. Вместе с бывшим зятем, который так и не смог простить ему смерть жены и сына («А ты хотя бы пытался помочь?!» – раз за разом вопрошает тот шурина, вменяя в вину бездеятельность, решение сдаться, опустить руки), берется за выполнение рискованной миссии: нужно вернуться на кишащий ходячими мертвецами Корейский полуостров, отыскать набитый двадцатью миллионами долларов фургон и пригнать его в порт. За успешное выполнение задания – половина куша.

Жажда легкой наживы и мародерство – закономерные следствия любого «апокалипсиса», будь то война, пандемия, природный катаклизм или техногенная катастрофа. После лаконичного, собранного, выразительного «Поезда в Пусан», эдакого камерного психологического зомби-экшна, где все основное действие происходило в узких коридорах поездных вагонов, где атака зомби несвойственно для жанра была ограничена тесными проходами, а критическая ситуация, страх и паника провоцировали в ком-то наихудшие, а в ком-то наилучшие человеческие качества, создатели франшизы углубились в вопрос возможности существования нравственности, благородства, гуманизма в античеловеческих условиях, которые миновали кульминацию, растерянность, точку невозврата и трансформировались из временного состояния в стабильное аномальное, бесчеловечное существование.

Если в «Поезде в Пусан» авторами была предложена дилемма «кого в условиях кризиса стоит бояться больше: зомби или же низменного, подлого, эгоистичного, безнравственного человека?», то в сиквеле ответ стал куда более очевиден. Здесь зомби однозначно уходят на задний план, образуя своеобразный хоррор-фон для развития психологической постапокалиптической дистопии, в которой человек очень быстро теряет человеческое лицо и превращается в монстра, куда более жестокого и опасного, чем хоть и кусачие, но в сущности незловредные бессознательные ходячие трупы. «Полуостров» красочно демонстрирует, как молниеносно мы деградируем в обстановке борьбы за выживание и анархии, как легко обращаемся в нелюдей и внешне, и внутренне, и едва ли в сегодняшнем уроде, возомнившем себя царьком нового грязного и беспредельного мира, можно узнать вчерашнего армейского офицера, стоящего на страже порядка и мира.

Смотрите легально на MEGOGO

Нельзя сказать, что «Поезд в Пусан 2» так же оригинален, как его предшественник. Послание, что человек – больший монстр, чем зомби, южнокорейский фильм позаимствовал у американского сериала «Ходячие мертвецы». Стилистику и динамику с некоторыми намеками на стимпанк и дизельпанк – у блокбастера «Безумный Макс: Дорога ярости», одного из лучших образцов голливудской постапокалиптики (особенно четко четвертый фильм культовой франшизы Джорджа Миллера вырисовывается в кульминационной предфинальной автопогоне; в южнокорейской версии даже есть своя Фуриоса, вернее целых три, включая маленькую, но очень боевую девочку). К тому же авторы переборщили со слезами и slow-mo.

Но вместе с тем общеизвестная изобретательность южнокорейского кинематографа и здесь не подкачала и сумела оживить изрядно подуставший, избитый зомби-жанр, а зрителю предоставить насыщенное и увлекательное зрелище с оглядкой на зомби-классику, злободневными аллюзиями на коронавирус и реминисценциями жесткой постапокалиптической фантастики.

Мир, придуманный Ён Сан Хо, похож на увеселительный аттракцион между дулом пистолета и пастью хищника. Пальба из автоматов, кровожадные рыки и шипенье голодных мозгоедов, гонки на выживания с применением отвлекающих неоновых мигалок, ракетниц и игрушечных машинок на дистанционном управлении, «гладиаторские бои» (или «голодные игры») в импровизированном Колизее – все смешалось в один безумный, безумный, безумный мир вроде американских горок, где сзади зомби, спереди садист, слева диктатор, а внизу пучина.

Анастасия Лях