Реминисценция (Reminiscence)

Осторожно! В рецензии могут быть не прямые спойлеры, но намеки, которых некоторые читатели, вероятно, захотят избежать.

Хью Джекман играет немолодого одинокого волка, разочарованного и пессимистично-циничного, в постапокалиптическом неонуаре от создательницы «Мира Дикого Запада» Лизы Джой (жены Джонатана Нолана, брата Кристофера Нолана), для которой это двойной дебют: первая режиссура (ранее кинематографистка лишь продюсировала и писала сценарии) и первый проект для большого экрана (после сериалов «Мертвые до востребования», «Черная метка» и уже упомянутой научной фантастики про тематический парк развлечений, в котором можно насиловать и убивать неотличимых от людей андроидов).

Как и «Мир Дикого Запада», «Реминисценция» рисует мрачное и аморальное будущее. Но если в сериале безнравственное человечество обитает в высокотехнологичной, стерильной капсуле и спасается в парке аттракционов для взрослых от скуки, то в фильме род людской переживает упадничество, деградацию и обнищание и спасается от горькой реальности ностальгией по прошлому. Это как пристрастие ходить на дискотеку 80-х. Но только Лиза Джой максимально гипертрофирует эту слабость.

В придуманном ею грядущем вся планета затоплена водой и пожинает последствия недавней глобальной войны. Но затоплена не так, как в фильме «Водный мир» с Кевином Костнером, а как Венеция в ее самые худшие, самые грязные дни. Островки суши теперь – роскошь, доступная лишь толстосумам. Но мир еще не превратился в обитель дикарей, курсирующих по водной глади на самодельных лодках в поиске пресной воды и отличной от рыбы пищи. В нем функционируют госструктуры, частное предпринимательство, криминал, наркоторговля, стоят мосты и ходят поезда, зазывающе мерцают неоновыми огнями бары и клубы, в которых певицы, скрывая постыдную бедность, донашивают последние вечерние платья и носят бижутерию.

Герой Хью Джекмана (он же рассказчик от первого лица) – ветеран войны и хозяин небольшого бизнеса Ник Баннистер. С помощью специального приспособления, заменившего устаревший гипноз, он погружает клиентов в воспоминания и те заново, снова и снова, переживают самые приятные минуты и часы, которые провели с ушедшими возлюбленными, дорогими сердцу близкими, любимыми питомцами. Ассистирует Нику бойкая и прагматичная компаньонка (Тэнди Ньютон из того же «Мира Дикого Запада»), тайно в него влюбленная, но Ник воспринимает ее исключительно как делового партнера и бывшего сослуживца. С богатых находчивые продавцы ностальгии, собравшие целый библиотечный архив чужих воспоминаний, берут полную плату. С других порой не берут ничего. Однажды в контору Ника заходит певица в рубиновом платье и нефритовых серьгах, ля фам фаталь (Ребекка Фергюсон), которая потеряла ключи от дома и просит погрузить ее в воспоминания текущего дня, чтобы отыскать пропажу. И тут Ник отчаянно и бесповоротно влюбляется. Но красавица оказывается не той, за кого себя выдает.

Смотрите легально на MEGOGO

Джекман и Фергюсон уже работали вместе над мюзиклом «Величайший шоумен». Причем там актриса тоже изображала поющую диву. Нельзя сказать, что между актерами возникла необходимая химия, но визуально, грацией и фактурой, они определенно подошли друг другу.

Лиза Джой создала детализированную, сочную и умную вселенную, в которой тесно сцеплены большие деньги, грязная политика, наркотрафик, личные скелеты в шкафу и… вода. Кажется, впервые Майами предстает на экране лишенным бравурного солнца, утопающим в лужах, обязующим носить плащи вместо бикини. Знаменитый курорт на побережье Атлантики превратился в угрюмое злачное место, где попасть на пляж можно лишь с помощью реминисценции.

Постапокалиптика у постановщицы легко взаимодействует с детективным неонуаром и порывистой мелодрамой о фатальном влечении. Сюжет на поверку оказывается запутаннее и сложнее, чем кажется на первый взгляд; интриги и заговоры многоходовее, чем любовный роман. Мир Лизы Джой – это «Бегущий по лезвию», который встретился с «Китайским кварталом», и из этого мог бы получиться новый киноманский культ. Но «Реминисценция» выглядит гибридом, компоненты которого проигрывают, не особо сражаясь, своим источникам вдохновения. Возможно, потому, что источники слишком хороши. Или потому, что эта лента упорно кажется несовременной.

Миф про Орфея и Эвридику в действительности, конечно же, заканчивается не так сладко, как рассказывает Ник возлюбленной, которая не хочет слышать печальные концовки. И точно так же, как герой переусердствует со сладостью лживого финала, Лиза Джой переусердствует с мелодраматизмом, а Хью Джекман – с образом страдальца, потерявшего любимую в Аидовых потемках.

Поначалу вода кажется богатой и многозначительной фигурой, отражающей уйму смыслов и подтекстов. Но постепенно завзятая авторка, рифмующая переливания и затопления на каждом втором повороте и каждой второй реплике (например, неистовая постельная сцена, в преддверии которой протагонист просит у певицы воды, сопровождается переливанием из стакана, который стоит в раковине под тонкой струей из крана, и это переливание, естественно, ассонирует с затопленными из-за поднявшегося уровня морей и океанов городами). Держаться на плаву, идти на дно, плыть по течению… В какой-то момент связанные с водой фразеологизмы и метафоры тоже начинают переливаться через край. Опять-таки переусердствование Лизы Джой вредит картине так же, как переизбыток кардамона вкусу кофе.

Под занавес же «выплывает» еще одна аллюзия, еще одно наследование. Когда Ник Баннистер добровольно застревает в реминисценции, будто в лимбе, вспоминается, конечно же, нолановское «Начало», третий после «Бегущего по лезвию» и «Китайского квартала» компонент гибрида. Но и тут Лиза Джой проигрывает (своему деверю). Хочется сказать, используя ее же страсть к метафорам и фразеологизмам, что мувимейкерше полезно будет порвать с ретроспективными реминисценциями и ностальгией и решительно шагнуть вперед.

Анастасия Лях