Бенедетта (Искушение, Benedetta)

Культовый нидерландско-голливудский режиссер Пол Верховен, мастер фантастики, триллера и эротики, на сей раз снял исторический байопик про темные века, чуму, религию, секс, веру и культ женщины. Получился нарочито провокаторский микс «Жанны д’Арк», «Жизни Адель» и антиклерикальной комедии. Яркий, пикантный, возбуждающий и вызывающий, смешной и страшный одновременно.

Действие разворачивается в Италии семнадцатого века, в стенах небольшого монастыря в Тоскане, в городке Пеша. Монахиня Бенедетта (Виржини Эфира, которая была на втором плане в психологическом триллере Верховена «Она», причем играла замужнюю очень набожную католичку), красивая дочь светского богача, никогда не знавшая физической близости, видит сны про Иисуса, которого считает своим женихом, и утверждает, что Сын Божий с ней говорит. В романтически-эротических сновидениях Христос, который выглядит как привлекательный, мужественный мужчина из плоти и крови, защищает Бенедетту от агрессоров и насильников, предстает эдаким рыцарем на белом коне и с острым мечом в карающей руке. Во снах он всегда приходит на помощь (расправляется не только с негодяями, но и со змеями-искусителями), указывает верный путь и показывает любовь.

Однажды Бенедетта заступается за юную селянку-дикарку, которую отец-фермер держит за скотину (а впоследствии выясняется, что папаша не только избивал дочь, но также насиловал вместе с сыновьями, ее братьями). Богатый родитель Бенедетты по просьбе любимой дочери соглашается выкупить девушку у изверга («Заплатите, чтобы я купил вместо нее собаку», – говорит невежа-изувер), и та становится молодой послушницей по имени Бартоломеа. И сразу же между Бартоломеей и Бенедеттой пробегает искра вожделения. Сперва в душевой, где Бартоломеа случайно или нарочно роняет мыло, поскальзывается, и Бенедетта ее ловит, коснувшись обнаженной груди. Затем в уборной, где девушки садятся на соседние горшки, задирают свои платья и дружно вытирают промежность горстью соломы.

Но история Бенедетты – это не только история искушения и влечения. Это также нераскрытая тайна ее подвижничества, истинного или же фальшивого. Вскоре после прихода в монастырь Бартоломеи, вызвавшей беспокойство в душе и теле Бенедетты, подвергшей испытанию ее стойкость и заставившей пересмотреть взгляды на праведность воздержания и греховность плотского наслаждения, героиня, мучимая болезненными ночными кошмарами, однажды просыпается со стигматами на ладонях и стопах. Все вокруг поклоняются чуду и святости Бенедетты. Паломники толпами идут в Пешу, чтобы узреть божий знак. Однако мать-настоятельница (Шарлотта Рэмплинг) сомневается и подозревает Бенедетту в шарлатанстве.

Конечно же, «Бенедетта» вызвала волну христианских протестов. И конечно же, Верховен рассчитывал на этот хайп. И да, помимо откровенных лесбийских сцен, полностью обнаженных женских тел (включая обнажение немолодой сильно болеющей монахини, чья грудь изуродована гноящимися язвами, которые не разуверившаяся, несмотря на адскую боль, женщина принимает за язык, на котором с ней говорит Господь), инквизиторских пыток над женскими гениталиями…, Верховен вставляет эпизоды и образы, казалось бы, подчеркнуто, вопиюще кощунственные. Как, например, выстроганный из деревянной статуэтки Богоматери фаллоимитатор или же сон, в котором Бенедетта видит распятого на кресте Иисуса, и тот велит ей раздеться самой и раздеть его, чтобы их соприкоснувшиеся тела ничего не разделяло, и под белой набедренной повязкой Спасителя открывается вагина вместо пениса. А возможно, не столько вагина (хотя увиденное можно принять за обделенный растительностью женский лобок), сколько лишенная гендерных признаков, бесполая, безгенитальная плоть.

Смотрите легально на MEGOGO

Как и Дэн Браун в «Коде да Винчи», Верховен обращается к порицаемому христианскими ортодоксами культу Марии Магдалины. И то, что лицезрит Бенедетта у Христа между ног, – та самая священная чаша, символ женского начала. Да и сама Бенедетта, чистосердечно вжившись в образ невесты мессии, несет в себе черты и сущность Магдалины, отдаваясь во снах Иисусу, а наяву Бартоломее, то есть придерживаясь идеи гармонии плотского и духовного. Но только Верховен бьет по азам консервативного христианства женским культом менее топорно, чем Браун. Менее серьезно и менее самонадеянно и нарциссически. С уместной и даже необходимой долей иронии.

И да, он, безусловно, высмеивает и хулит католическую церковь (разнаряженный Нунций в исполнении Ламбера Вильсона – не только главный злодей, но и главный клоун), но едва ли оскорбляет чувства верующих. Не религиозных фанатиков-приверженцев вчерашнего патриархата, но тех, кто верит с умом, толерантностью и современным прогрессивным взглядом на историю, религию и женский пол. Более того, Верховен и сам склонен верить. До самого последнего кадра стигматы и чудеса Бенедетты вызывают обоснованное сомнение. Но очевидно, что сама героиня без всякого злого умысла искренне верит в то, что делает и говорит. И режиссер призывает зрителя не записывать Бенедетту Карлини в мошенницы. Ведь каким-то чудом чума, истребившая всю Италию, все-таки обошла стороной маленькую Пешу, и бог его знает, почему.

Анастасия Лях