Кладбище домашних животных (Pet Sematary)

Почти все из нас когда-нибудь теряли домашнего любимца: кошку, собаку, морскую свинку или хомяка на худой конец. В детстве или уже будучи взрослыми. И это вовсе не незначительная утрата, а самая настоящая трагедия и неуемная боль, способная успокоиться лишь с течением времени. И когда мы были детьми, родители зачастую скрывали от нас труп питомца, заверяя, что он просто убежал и где-то гуляет, свободный и независимый. Обычно мы в это верили. Или хотели верить. Хотели быть обманутыми, чтобы не принимать горькую правду.

В биографии Стивена Кинга тоже был эпизод с потерей домашнего животного. В конце 70-х писатель вместе с женой и двумя детьми, младшим мальчиком и старшей девочкой, переехал в арендованный загородный дом, располагавшийся вблизи оживленной трассы, на которой под колесами фур и грузовиков часто гибли как лесные зверьки, так и домашние любимцы. Местные дети подбирали с дороги трупы, перевозили их в тележках и закапывали на холме, устраивая целый обряд с похоронами и поминками. Вскоре на холме появилась самодельная табличка, на которой детской рукой с орфографической ошибкой было нацарапано «Кладбище домашних животных». И все это вовсе не выглядело детской забавой и шалостью, а сдавалось очень грустным и жутковатым ритуалом, символизирующим непростое принятие ранимыми детскими сердцами смерти как неотъемлемой части существования.

Однажды на той же трассе едва не погиб маленький сын писателя, который только-только научился ходить. Отцу удалось вовремя схватить на руки малыша, уже почти достигшего проезжей части. А вскоре на злополучной дороге погиб любимый кот семейства Кинг по кличке Смаки, которого обожала дочка Стивена. Писатель хотел соврать дочери, что кот убежал, но жена настояла на том, чтобы аккуратно сказать правду. Так и сделали. Смаки похоронили на кладбище домашних животных и возложили надгробье с цветами. Дочь, как вспоминает Кинг, громко рыдала и требовала от родителей оживить Смаки и вернуть обратно.

Именно тогда писатель задумался: что если бы он действительно соврал, сказав, что кот убежал, и что если бы мертвый Смаки действительно взял и ожил и как ни в чем не бывало вернулся домой на следующий день. Что если бы сын тогда добежал до шоссе и погиб так же, как Смаки, а потом точно так же воскрес… Эти мысли застряли в голове Кинга, вызвали череду ночных кошмаров и в итоге вылились в роман под названием «Кладбище домашних животных», в котором литературные критики нашли отголоски «Франкенштейна» Мэри Шелли и «Заживо погребенных» Эдгара По и который, несмотря на заглавие, более подходящее для комедийного хоррора или черной комедии, оказался едва ли не самым мрачным произведением в творчестве мэтра.

Это не была книга о зомби в классическом понимании слова, то есть об оживших мертвецах, выглядящих как ходячий гниющий кусок мяса и пугающих клацаньем зубов. Это была книга о человеческом страхе перед смертью и нежелании с ней мириться, о скорби и о соблазне вернуть оттуда, откуда не возвращаются, близкого и любимого, который был казалось бы навсегда утрачен. По мнению Кинга, с этим соблазном никто бы из нас, простых смертных, не справился, какими бы правильными, моральными, здравыми, рациональными, сильными, выносливыми и даже набожными, верящими в рай и ад, мы ни были. Потому что боль утраты невыносима, тоска за ушедшими неизлечима, а шанс все исправить, унять боль в душе, заполнить образовавшуюся дыру – слишком великое искушение. И в то же время эта гипотетическая возможность воскрешения, хоть и чертовски притягательна, пугает нас, живых, до смерти (французы, к примеру, сняли на эту тему изящный философски-психологический сериал «Вернувшиеся», известный в русском переводе как «На зов скорби», изобразивший воскресших не демонами и не зомби, а потерянными и неприкаянными душами, которым нет места среди живых, хотя именно последние молились о их возвращении, однако на деле оказались к нему не готовы).

Смотрите легально на MEGOGO

Первая экранизация «Кладбища домашних животных», вышедшая в 1989 году, была хоть и упрощенной, опускающей многие детали, но вполне удачной адаптацией. Она была выполнена в традиционной стилистике ужасов 80-х, с выразительной макабрической и демонической атмосферой и не очень складными визуальными эффектами. В те годы успешные в коммерческом плане ужастики непременно обзаводились сиквелами, поэтому «Кладбище домашних животных» в начале 90-х тоже получило продолжение, поставленное уже не по сюжету Кинга, а по оригинальному сценарию.

Создатели версии 2019 подошли к экранизации более бережно, внимательно и основательно, не упустив ни единой важной подробности первоисточника. Стоит отметить точность и уместность кастинговых решений. Главные роли в ремейке, роли отца и матери, исполнили Джейсон Кларк и Эми Саймец. Таким образом авторы и продюсеры фильма убили сразу двух зайцев: с одной стороны, задействовали звезд (на счету Кларка все же такие большие франшизы, как «Планета обезьян» и «Терминатор»), с другой – использовали лица, не отличающиеся голливудской картинностью, то есть максимально простые, приземленные лица, приближенные к рядовой публике, с которыми зритель легко себя отождествляет и которым безоговорочно верит. Таким образом горе главных героев легко становится горем наблюдающей за ними аудитории.

Сценаристы новой постановки изменили один существенный факт, что яростным фанатам творчества Кинга, должно быть, показалось радикальной перетасовкой. Сделали они это по очевидной причине: «похоронили» более действенного и лучше прописанного персонажа, с которым у зрителей установилась эмоциональная связь, дабы психологический удар был мощнее. Писатель, который не особо приветствует переиначивания своих сюжетов (все мы помним его возмущение концовкой фильма «Сияние», не совпадающей с финалом романа), по этому поводу сказал вот что: «Я видел негодования в сети по поводу того, что в новой версии машина сбивает не того… Но это ведь безумие. Вы можете поехать по шоссе 301 и попасть в Тампу, а можете выбрать шоссе 17 и попасть в Тампу. В обоих случаях вы окажетесь в Тампе. Улавливаете, к чему я веду?».

Улавливаем, конечно, мистер Кинг. От перестановки слагаемых сумма не изменяется.

Что примечательно, новая экранизация, которая получилась более угрюмой, более жесткой, более глубокой и более взрослой, отличилась более оптимистичным финалом. Или правильнее будет сказать, отличилась эдаким зловещим оптимизмом. В фильме 1989-го развязка была хоть и чуточку утрированной, но очень близкой к тому, что написал Кинг. В картине же 2019-го под занавес происходит то самое идиллическое и утопическое воссоединение и сплочение живых и мертвых, которое в реальной жизни является недосягаемой химерой, что отравляет здравое сознание. Авторы ремейка красноречиво культивируют целостность семьи, чего бы эта целостность ни стоила. И в этой утопии нет ни ссор, ни разводов, ни смертей, ни прощаний. Здесь все, как на неуклюжих детских рисунках, наполненных эфемерным счастьем: мама, папа, мой братик/ моя сестричка, наш кот/ наш пес и я – вместе дружная семья.

Анастасия Лях

превью