Параллельные матери (Madres paralelas)

Еще один фильм Альмодовара о материнстве и матерях. Не такой личный, как «Боль и слава», но тоже волнующе нежный и трепетный. И в очередной раз мэтр превращает типичные сюжетные повороты мыльных опер в подлинный арт. Снова не только рассказывает, но и рисует, будучи живописцем эдакого современного сентиментально-авангардистского реализма и с максимальной экспрессией используя богатство красок и оттенков в одежде, интерьере, судьбоносных случайностях и, конечно же, чувствах.

Впрочем, эта история тоже личная и тоже преисполненная боли и славы (одна из матерей, которых в сюжете куда больше, чем две, меняет материнство на карьеру театральной актрисы и упивается поздно пришедшей славой, но режиссер не критикует и не упрекает: женщина вправе делать любой выбор). Но только на сей раз боли всей Испании, пережившей диктаторский режим Франсиско Франко, кровопролитную гражданскую войну, репрессии и казни среди ночи без суда и следствия, когда мужчин увозили из их домов, отнимали у их семей, жен и детей, кого в комнатных тапочках, кого с погремушкой в руке…

Так что «Параллельные матери» – это перенесенная в увлекательный, несмотря на простоту и нарочитый теленовелльный штамп, киносюжет коллективная память не только о матерях и бабушках (хотя Альмодовара в первую очередь, как и всегда, интересуют именно женщины), но также об отцах и дедах. Это теплая дань памяти и любви мертвым: мертвым младенцам, что не успели пожить, и мертвым предкам, убитым тяжелой и противоречивой историей их родины и брошенным в безымянные могилы, души которых только теперь, когда их кости вернулись к родным и близким, наконец, хочется верить, обрели мир и покой.

Дженис, героиня Пенелопы Крус (музы, которую Педро Альмодовар то боготворит, то приземляет, но с каждым разом раскрывает по-новому), названная в 70-х матерью-хиппи в честь Дженис Джоплин, обращается за помощью к антропологу, просит провести раскопки и эксгумировать останки ее прадеда, похороненного с другими мужчинами маленькой деревушки в братской могиле. Сама Дженис давно живет в Мадриде, работает глянцевым фотографом, но не имеет ни детей, ни мужа. И поэтому, переспав с антропологом, решает оставить ребенка. Он для нее хоть и не запланированный, но очень желанный.

В роддоме Дженис знакомится с несовершеннолетней роженицей Аной, у которой нет ни мужа, ни бойфренда; которая очень боится внезапно свалившейся ответственности и признается, что ребенок и незапланированный, и нежеланный. У Дженис и Аны одинаковые сроки, и рожать им в один и тот же день. И у обеих девочки. И как нетрудно догадаться, в родильном совсем не специально, но чисто случайно их новорожденных малышек перепутывают и меняют местами.

Смотрите легально на MEGOGO

Поразительно, как из этого, казалось бы, глупого и пошлого, аффектированного мыльного твиста Альмодовар выводит тонкую и деликатную историю мучительной потери, лишенного злого умысла обмана и неожиданной любви. А Пенелопа Крус, получившая за роль Дженис награду Венецианского фестиваля, поднимает героиню этой наигранной сериальной ситуации на уровень земной и прозаической, но полной гуманизма и величия Мадонны (должно быть, неслучайно полное имя Дженис – Мария Дженис).

Тогда как в травмированном подростке Ане, которая терпит один за другим удары судьбы и нелюбви, пока наконец не становится любимой и любящей, можно разглядеть черты Магдалины (также имя Ана в переводе с тюркского означает «мама», и его можно считать производным от Анны, а Анной в христианстве звали мать Девы Марии, которая считается покровительницей беременных и рожениц, защитницей матерей и бабушек).

На первый взгляд, название фильма прочитывается предельно буквально: параллельные матери – это Дженис и Ана, которые в прямом смысле параллельно становятся матерями, но линии судеб которых в отличие от параллельных линий евклидовой геометрии пересекаются самым причудливым образом. Но, как уже было сказано, в этой картине матерей куда больше, чем две. И Испания – тоже мать, которая далеко не всегда была хорошей родительницей, которая убила многих своих сыновей, обрекла на горе и одиночество многих своих дочерей. И эта история не забывается и не должна забываться. Но любых матерей, которых мы, как известно, не выбираем, наверное, можно и нужно прощать.

Анастасия Лях