Пловец (The Swimmer)

Есть такие маленькие шедевры, без «Оскаров» и прочих наград, которые затрагивают что-то настолько личное, что становятся твоей собственной историей. Один из таких фильмов – «Пловец» Сидни Поллака и Фрэнка Перри, экранизация одноименного экзистенциального рассказа американского писателя-символиста Джона Чивера, в которой Берт Ланкастер исполнил одну из лучших своих ролей.

Главный герой истории – немолодой, но все еще красивый и подтянутый зажиточный предприниматель Нед Меррилл, житель фешенебельного американского пригорода, любящий муж и отец двух дочерей. В один погожий солнечный день Нед наведывается к друзьям, живущим по соседству, которых, судя по разговору, давненько не навещал. Непринужденная беседа о том о сем сопровождается прохладительными коктейлями, шуточным флиртом, остротами по поводу легкого утреннего похмелья после вчерашней вечеринки. Солнце беспощадно припекает. Фактурный голубоглазый Нед с широкой белоснежной улыбкой стоит босиком, в одних только плавках и блаженно вглядывается в даль. Где-то там, за чередой особняков и деревьев, стоит его милый родной дом и ждет любимая семья. «Вот что я сделаю, я не пойду домой, а поплыву, через весь округ по цепочке бассейнов до самого дома. Ведь я могу практически без перерыва доплыть домой. Эти бассейны составляют реку, я назову ее рекой Люсинды, в честь моей жены», – с этими словами Нед ныряет в воду и отправляется в свое путешествие…

Герои большинства произведений Джона Чивера (обладателя Пулитцеровской премии) – американские обыватели крепкого среднего класса, стремящиеся во всем преуспеть, но неизменно сталкивающиеся в конце пути с крахом чаяний, надежд и иллюзий. И «Пловец» считается самым эффектным воплощением этой мысли в творчестве писателя. Рассказ вышел из черновиков так и ненаписанного романа, который по изначальной задумке интерпретировал миф о Нарциссе, что влюбился в собственное отражение в воде и, будучи не в состоянии оторваться от прекрасного облика, умер не сходя с места. Однако самовлюбленность Неда Меррилла оказывается лишь отголоском прошлого. Должно быть, когда-то он любовался своим статным обнаженным телом в воде, но теперь вода стала для него очищением, сакральной дорогой домой, причем домой, конечно же, не только в буквальном смысле, но и в метафоричном.

Примечательно, что в 1968-м критики хором высмеяли «Пловца» за чудаковатость и претенциозность. Но со временем картину осмыслили и оценили по достоинству, зачислив в списки великих непризнанных шедевров. Она действительно странная, но вместе с тем совершенно прозрачная, понятная и простая.

То, что начинается весьма легкомысленно, вскоре оборачивается холодной щемящей драмой, горькие капли которой вкрапливаются в, казалось бы, солнечный бирюзовый бассейн сперва малозаметными дозами, затем ощутимыми впрысками, пока в конце концов не заполняют резервуар целиком. Каждый, кого своим внезапным визитом обескураживает Нед (и уж тем более диковинной просьбой переплыть бассейн), символизирует некий этап в минувшей жизни героя, отражает его былые поступки и далеко не всегда чуткое отношение к людям: друзьям, любовницам, жене и детям… Кто-то встречает Неда радушно, другие с болью, третьи безразлично, четвертые гонят. Каждый новый бассейн – попытка оглядеться в прошлое, ухватиться за эфемерный, призрачный шанс исправить ошибку; нежелание признать поражение и принять реальность.

Смотрите легально на MEGOGO

В одном из домов Нед встречает юную красавицу Джули, которая несколько лет назад работала у него няней. Тогда Джули была незрелым подростком, а теперь превратилась в привлекательную молодую девушку. Джули, смущенно краснея, признается, что была очарована им и по-детски влюблена:

– Как-то я даже украла вашу рубашку и потом, делая уроки в своей комнате, надевала ее и представляла, что вы меня обнимаете…
– А сейчас она еще у тебя?..
– Нет… Со временем я решила, что это просто рубашка…

Смазливой нимфетке, у которой вся жизнь впереди, едва ли понять разочарование немолодого человека, осознавшего, что его поезд если не ушел, то уходит; что шлейф от одеколона, запах которого тайком вдыхала маленькая девочка, мечтающая о мужественных объятиях взрослого мужчины, теперь всего лишь дымка воспоминания, неуловимое марево ностальгического самообмана, не имеющего ничего общего ни с настоящим, ни тем более с будущим.

Личность и жизнь Неда проступают из обрывочных фраз и намеков. Синие глаза Берта Ланкастера, взятые крупным планом, рифмуются с синей водой, в которую раз за разом погружается измученное тело, жаждущее то ли исцеления, то ли омовения, то ли просто тепла. Актер играет прекрасное и печальное соло о старости, одиночестве и опустошении. Неспроста один из бассейнов оказывается пустым, в нем предательски спустили заветную влагу, и герою приходится притворяться, имитировать заплыв, ступая израненными стопами по сухому шершавому дну. Но он все равно во что бы то ни стало должен добраться, доплыть домой. В этом, казалось бы, коротком пути, длиной в целую жизнь, лето успевает смениться осенью. «Почему солнце больше не греет?» – вопрошает озябший Нед у женщины, которую когда-то любил. Или думал, что любит… Теперь он отчаянно пытается убедить себя, что любовь на самом деле была. Иначе какой во всем смысл?..

Поступки и проступки прошлого возвращаются бумерангом. Нагота – это беззащитность перед ударом. Нед Меррилл – символ жалкого человеческого падения, а его заплыв – столкновение с правдой, от которой не повернуть и не одеться…

Анастасия Лях

пловец кадр 1