Путешествие времени (Voyage of Time: Life’s Journey)

Когда в Каннах прошла премьера «Древа жизни» загадочного и как-то по-детски скрывающегося от публики Терренса Малика, зал ее забукал. Но жюри вручило «Золотую пальмовую ветвь». Одни плевались, другие восторгались этим фильмом. При всей своей чрезмерной претенциозности, абстрактности сюжетной линии, которую и линией-то сложно было назвать, «Древо жизни» впечатляло и восхищало на большом, желательно очень большом экране. Красотой картинки, красотой тогда еще никому неизвестной Джессики Честейн, красотой речей, странной, нетривиальной комбинацией высокотехнологичной документалистики в духе Discovery Channel и игрового кино, а именно подобия семейно-бытовой драмы в пастельных тонах и тональностях.

Но когда режиссер попробовал повториться в медленно-медленно вальсирующей по экранному полотну и довольно невнятной мелодраме «К чуду», его забукали даже те, кто ранее восхитился «Древом».

И вот дубль три. Малик взял из «Древа» ту часть, которая про сотворение мира и зарождение жизни на нашей планете, и развил ее в полнометражный отчасти документальный, отчасти компьютерный фильм. То есть постановщику критика до абсолютной лампочки, что в общем-то здорово, он все равно снимает то, что хочет, и так, как хочет, цитируя себя любимого.

Сперва на экране появляется бродяга, городская сумасшедшая, грязная, беззубая, оборванная, импульсивная, то спорящая с кем-то, то развалившаяся на картонках посреди улицы. Съемка ведется то ли скрытой камерой, то ли мобильным. Кадр дребезжит, качество неважное. Затем Малик переносится на 4,5 миллиарда лет назад и визуализирует страничку под названием «Земля» из википедии, а именно разделы «История Земли» и «Возникновение и эволюция жизни». На экране во всей красе презентуется гипотеза солнечной туманности: большое облако межзвездной пыли под воздействием гравитации сплющивается в протопланетный диск, затем наращивает массу, превращается в раскаленную протоземлю. Течет вулканическая лава, выделенные из коры газы формируют атмосферу, конденсация водяного пара образует океаны, нырнувшие под воду обломки горящей породы шипят, дымятся и скворчат. Появляется первая живая клетка. И так далее согласно теории Дарвина.

Все 4,5 миллиарда лет Малик пытается уместить в полтора часа, охватив большущими и загребущими ручищами не разменивающегося по мелочам мэтра почти что необъятный период от сотворения до самого сегодня. Соответственно в кадре – постоянная динамика. И клетка довольно быстро становится неандертальцем.

Смотрите легально на MEGOGO

Малик снял две версии «Путешествия времени». Одну на сорок минут специально для IMAX, которую озвучил Брэд Питт. Другую на полтора часа с закадровым голосом Кейт Бланшетт. В украинский прокат 13 апреля выйдет удлиненный вариант с голосом Каши Сальцовой, вокалистки группы «Крихітка», которая помимо музыкальной деятельности известна своей борьбой за экологию.

Впрочем, борьбы за чистоту окружающей среды у Малика как раз нет. Поначалу кажется, что режиссер поступательно ведет к тому, что без людей планете было куда лучше. Не для того ли он снимает несчастных, обездоленных бездомных и еще более несчастных убитых или покалеченных животных? Причем намеренно снимает телефоном, чтобы отвратительное качество эффектно контрастировало с красотами деления клеток и появления динозавров. Не потому ли завершает повествование демонстрацией неоновых плодов индустриализации? Но, оказывается, нет. У мудреного и непостижимого Малика все не так просто и буквально. Возможно, постановщик и в мертвых быках видит свою красоту. И в уличных чумазых скитальцах. И в достижениях цивилизации. Возможно, подобно Чан Ань Хунгу в недавней «Вечности», считает, что жизнь и смерть – две стороны одного целого, две разные, но одинаково прекрасные стороны. И точно так же две стороны одного – человек и природа, прогресс и первозданность.

А возможно, Малик совсем ничего не думает и ничего не оценивает, а просто фиксирует изменения, ловит время на камеру, пытается сделать его физическую неощутимость наглядной, доступной нашему глазу. Делает время главным героем и отстраненно следует за ним. Но в таком случае куда эффектнее и убедительнее был Ричард Линклейтер в «Отрочестве».

То, что в «Древе жизни» работало именно потому, что сочеталось с несочетаемым, с пусть и размытой, но игровой историей, здесь, само по себе, выглядит скудно, стерильно. За кадром звучит набор пафосных, многозначительных слов: «мама», «жизнь», «свет», «тьма», которые автору так и не удается собрать в какую-нибудь внятную мысль. А время так и не обретает телесность, скорее, грузнет, сжимается и исчезает под толщей компьютерной графики и режиссерских амбиций.

Анастасия Лях

путешествие времени кадр 1