Офелия (Ophelia)

Это не экранизация трагедии Шекспира о датском принце, ведомом призраком убитого отца. Это, скорее, один из многих за последние годы кинематографических отзвуков современной феминистской эпохи. История Гамлета глазами его возлюбленной? Нет. История альтернативной Офелии, более сильной, более умной, более дерзкой, более независимой и от любимого человека, одержимого местью, а не желанием обоюдного счастья, и от обстоятельств, продиктованных кровавым временем мужского господства.

Действие фильма начинается задолго до шекспировской реплики «Прогнило что-то в Датском королевстве». Пока что здесь все свежо и весело: король жив, королева бодра и румяна, коварный Клавдий знает свое место, принц Гамлет, приехавший на университетские каникулы погостить в родном замке в кругу родных и друзей, полон юношеского запала и очарован простотой, невинностью и в то же время острым умом фрейлины Офелии, которую прочие придворные дамы то и дело клюют за неблагородное происхождение и полевые цветы в волосах вместо рубиновых заколок да бриллиантовых шпилек.

Под руководством женщины-режиссера мрачный сюжет шекспировской пьесы о беспокойной душе несчастного юноши наполняется светом, женственностью и романтизмом: солнечными бликами, чистотой ясного погожего утра, ненавязчивым ароматом озерных кувшинок. Гамлет уходит далеко на задний план, и здесь, в этой модернизированной вселенной, никому неинтересна его глубокомысленная дилемма философа-пессимиста-максималиста «быть или не быть». Здесь важны только женщины. Только Офелия и Гертруда.

Оттого, должно быть, актрисы в этой феминоцентричной интерпретации точностью попадания в образы демонстративно превосходят партнеров-мужчин, которые смотрятся неуклюжими и нелепыми, чересчур театральными и попросту глупыми.

Когда Офелия впервые задерживается в покоях королевы Гертруды, предложив той почитать книгу на ночь (прочие фрейлины, как и положено большинству женщин шекспировской эры, не обучены ни читать, ни писать), между двумя героинями устанавливается некая интимная связь (не в буквальном смысле), некое таинство, известное и понятное только им. Когда Офелия берет в руки книгу и начинает читать, слово за словом, про сексуальное напряжение между героем и героиней откровенно любовного романа, то сперва ее лицо изображает изумление и смущение («Это не религиозная книга…»), а после – абсолютные солидарность, интерес и эмпатию. И эти же понимание и сочувствие выказывает ее неброская мимика, когда королева страдает и плачет из-за слов грубого и неделикатного сына, назвавшего женщину на портрете, который писался с его матери, «слишком старой».

Смотрите легально на MEGOGO

Собственно, на эмпатии Офелии к королеве и выстроено повествование, на женском восприятия мира и счастья, на женских потребностях, чуждых вселенной мужчин, зацикленных на власти, войнах, эго, амбициях. Гертруда одинока, немолода, неинтересна своему мужу, угнетена тупым, бесцельным, церемониальным существованием от принятия ванны до трапезы, от трапезы до принятия ванны. Она остро нуждается в страсти, нуждается быть желанной и значимой. И сердце Офелии чувствует ее нужды, тревоги, печали, как собственные.

Если открыть википедию и прочесть сюжет «Гамлета», можно без труда сосчитать, что Офелия как действующее лицо упоминается всего лишь дважды. Первый раз – «Тем временем Офелия, дочь Полония и возлюбленная его случайного убийцы Гамлета, сходит с ума». Второй раз – «Безумная Офелия тонет, случайно или совершив самоубийство». У Шекспира бедолага Офелия была третьестепенной и довольно туманной фигурой, столь же неплотной, нечеткой, как призрак блуждающего по замку мертвого короля. Но авторы фильма придали ей ясности и содержания, не шекспировского, но современного.

Не меняя время и место действия, не меняя стилистику шекспировской речи, создатели эмансипированной мелодрамы «Офелия» изменили саму вселенную сторителлинга. Мир мужских историй, сконструированный по суровым маскулинным законам, превратился в мир женских историй, сотканный из несложных, земных вещей: любви, семьи, материнства…

Анастасия Лях

превью