Первая корова (First Cow)

В конце нелегкого и, благо, ушедшего 2020-го западные кинокритики, подбивая итоги, одним из главных независимых фильмов года назвали «Первую корову», нежный и неторопливый арт-вестерн от женщины-режиссера про мужскую дружбу, вкусный, но не очень честный маленький бизнес и историю Америки, огромной страны иммигрантов-искателей. Мы пишем про «Первую корову» в наступивший год быка.

Фильм начинается с эпиграфа: «Что птице гнездо, что пауку паутина, то человеку дружба». Это высказывание принадлежит английскому художнику и поэту Уильяму Блейку, идеологу мистического романтизма, писавшему под влиянием французской и американской революций. Для американской инди-постановщицы Келли Райхардт, сторонницы выраженного минимализма, рабочего класса и пасторали, «Первая корова», история о мужчинах в только-только потерявшей девственность Америке, стала следующей работой после драмы 2016 года «Несколько женщин», истории о женщинах, только-только обретших голос в Америке патриархальной.

В современном прологе случайная безымянная женщина, гуляющая с собакой в лесу, обнаруживает могилу с двумя скелетами, умиротворенно и нежно лежащими подле друг друга. И это не пара влюбленных. Это пара друзей, которые во времена Дикого Запада, европейской колонизации Нового Света и золотой лихорадки хотели просто печь ароматные пончики на молоке первой коровы, привезенной из-за океана в неизведанный и дремучий северо-западный штат Орегон. Да не вышло. Слишком уж мягкими были эти бизнесмены-первопроходцы (и чуточку, не со зла, аферисты) для далеких суровых земель, где каждый приезжий правдами и неправдами хотел отхватить лакомый шмат.

Далее действие переносится в первую половину девятнадцатого века. Бывший пекарь по прозвищу Печенька нанимается поваром-проводником к торговцам пушниной и должен обеспечить тем пропитание в дороге до места прибытия. Суровые мужики требуют мяса, а Печенька упустил суслика и собрал горстку грибов, так что отношения между работником и нанимателями складываются не самые дружественные. По пути Печенька встречает китайца, который скрывается от русских, так как убил одного из них, и добросердечно помогает незнакомцу, которого сперва принимает за индейца, поскольку китайцы в этой местности не водятся. Вскоре двое странствующих горемык снова пересекаются в деревне британских колонистов, где местный землевладелец, фанфаронский лондонский аристократ, соскучившийся по чаю с молоком, хвастается специально привезенной для этого дела из Европы коровой, первой и пока что единственной коровой в штате.

«Как же хочется пышных сдобных пончиков на молоке! Надоело давиться хлебом на муке и воде». Слово за слово подружившиеся китаец и Печенька решают организовать скромный кустарный бизнес по производству и сбыту пончиков, молоко для которых им приходится тайком сцеживать у коровы, принадлежащей толстосуму. Неожиданно торговля идет на ура. Все в округе в восторге от домашних пончиков со вкусом «как у мамы». И слава, конечно же, доходит и до хозяина буренки…

Смотрите легально на MEGOGO

«Первая корова» – тонкий, мягкий, пасторальный вестерн без погонь и перестрелок, воспевающий дружбу и любовь к природе. Вместо сюжетных перипетий Келли Райхардт сосредотачивается на аутентичности быта, инвентаря, ремесленничества; на лесных северо-западных американских пейзажах; на нежности и привязанности, на которые способен чистый душой и помыслами человек. С этой самой нежностью Печенька относится не только к другу-китайцу, но и к выпекаемым пончикам, и к корове, с которой он всякий раз во время дойки ведет учтивые, участливые, деликатные беседы; и к ломким лисичкам, которые бережно собирает под мхом; и к маленькой ящерице, которая застыла, лежа на спине, и не могла самостоятельно перевернуться.

Никаких показных атрибутов вестерна: ни ковбоев, ни охотников за головами, ни бандитов, ни салунов, ни шлюх… В мире жестоких трапперов и алчных золотоискателей Печенька и китаец лелеют свое маленькое безобидное занятие. Их белые пончики – будто крапины света и чистоты на фоне грязи и сумрака строящейся Америки. Они лелеют первую «американскую мечту»: открыть собственную пекарню где-нибудь в цивилизованном Сан-Франциско. Но, естественно, хрупкую мечту ожидает крах. Потому что такова американская история: акулы выгрызают путь наверх, мечтатели остаются внизу. Зато последние, безродные и обездоленные сироты, сохраняют связь с матерью-природой и землей.

Если Хлоя Чжао в прошлом году представила Америку как современную землю кочевников, пилигримов, ищущих дружбу и смысл в дороге, то Келли Райхардт сделала то же самое в антураже Америки первозданной. Райхардт вернулась на два столетия назад, чтобы показать Америку дикой, докапиталистической. Чжао наоборот, вернула Америке дичь после «падения капитализма». При этом обе инди-постановщицы посредством исконно американских жанров, вестерна и роуд-муви, сделали пейзажи и нежность чувств куда более значимыми, чем сюжет.

Анастасия Лях