Спенсер (Spencer)

Забудьте все, что смотрели о принцессе Диане до этого. Забудьте глупую, беззубую мелодраму с загримированной Наоми Уоттс и скандальный четвертый сезон сериала «Корона». Пабло Ларраин снял не фильм-биографию о Диане, но фильм-ощущение о Диане. Сильное, выразительное, тонкое, метафоричное ощущение. Погружение не в жизнь леди Спенсер, но в ее возможные мысли и разум, засасывающий водоворот страха, обиды и несчастья… Еще одна ошеломительная режиссерская работа чилийца Ларраина и первая ошеломительная актерская работа Кристен Стюарт.

На родном испанском Ларраин снимал кино о мужчинах с Гаэлем Гарсией Берналем, а на английском начал снимать о женщинах, как о реальных, так и о вымышленных. В «Джеки» Натали Портман сыграла Жаклин Кеннеди. В мини-сериале «История Лизи» по Стивену Кингу Джулианна Мур сыграла вымышленную вдову вымышленного писателя (экранную проекцию жены самого мастера ужаса). В байопик-фантазии «Спенсер» Кристен Стюарт сыграла принцессу Уэльскую. Всех трех женщин режиссер показал в момент утраты/ освобождения от их именитых мужей: президента, писателя, принца. То есть в момент вынужденной, но, вероятно, необходимой и благодатной, живительной эмансипации.

Как и в «Джеки», где героиня показана в течение нескольких дней (в момент и после убийства Джона Ф. Кеннеди, когда проходят похороны и прощание), в картине «Спенсер» мы наблюдаем главную героиню в течение конкретно трех дней, когда она проводит кошмарное Рождество в королевском поместье Сандрингем в Норфолке. Пресса уже знает о романе Чарльза с Камиллой Паркер, а Диана, испытывающая одновременно отвращение и обиду, решительно настроена развестись, но вынуждена играть в правила и традиции и изображать якобы идеальную монаршую семью. Эти три дня становятся для нее настолько мучительным испытанием, что грозят либо добить окончательно, либо таки высвободить и отпустить.

Фильм начинается вступительной сценой прибытия гостей в резиденцию. Вот-вот подадут сэндвичи, и успеть сесть за стол нужно до того, как в замок приедет Елизавета. Диана, отказавшаяся от слуг и шофера, едет совсем одна и сбивается с дороги. Она потеряна и буквально, и фигурально. Заблудилась на проселочной тропе, по жизни и в самой себе. Точнее потеряла саму себя за маской принцессы. Зайдя в деревенский паб, неуместная и стесненная своим элегантным костюмом и бременем надутого титула (тенью разразившегося скандала и грузом разочарования сказкой), Диана, кроткая и робкая, спрашивает у застывших зевак: «Где я?».

Как сказал сам режиссер о своем фильме, «это сказка наоборот». Обычная девушка встретила принца и стала принцессой, но в итоге и любовь принца, и жизнь в королевстве оказались не тем, чем казались. И история из желания стать принцессой превратилась в историю о том, как перестать принцессою быть и стать обратно собой. Собственно, поэтому условный байопик называется именно «Спенсер», а не «Диана». Приезд героини в поместье начинается с потери ориентира во всех возможных смыслах, но затем она видит на холме пугало и понимает, что за холмом находится ее старый дом, дом Спенсеров, родная и милая сердцу обитель, дом детства и обыкновенного (не королевского) счастья, который теперь стоит пустой, прогнивший и заколоченный. Она снимает с чучела старый отцовский пиджак, который Спенсер когда-то давно натянул на палку для отпугивания ворон, и берет эту грязную, рваную тряпку с собой (во дворце Диана с ним, пиджаком, разговаривает и даже просит камеристку почистить его и зашить). С этого начинается ее путь обратно домой, путь обратно к себе.

Смотрите легально на MEGOGO

Сказка наоборот. На постере Диана изображена в белом платье принцессы. Но саму ее мы не видим, она склонилась будто бы плачет. А фон над ней окрашен в черное, словно над принцессой навис тяжелый, глубокий, устрашающий, непроглядный мрак. В фильме же этот кадр склонившейся в белом платье Дианы имеет место… над унитазом. Диана блюет. И выблевывает она не только изысканный королевский обед, но иллюзию сказки, в которой жила, и двойника, альтер эго, которым на долгие годы притворства заменила свое настоящее «я». «Все мы тут существуем в двух вариантах. Один настоящий, другой такой, каким нас хочет видеть народ», – говорит Чарльз, и это его, по сути, единственная реплика, как и у королевы. «Спенсер» – сольное выступление, и не про Виндзоров, про другую фамилию.

Ларраина не интересуют факты, события, хронология. Он не экранизирует википедию, но создает чувства и образы. Поэтому в «Джеки» врезаются в память порванные чулки с запекшейся кровью, которые жена убитого президента, придя после случившегося «домой» (Белый дом для Жаклин был Камелотом, мифическим королевским дворцом; а Букингем хоть и реален, но для Дианы также обернулся мифом), лихорадочно стягивает с себя и выбрасывает в мусор. А в «Спенсер» героиня бежит в чулках и на каблуках через поле, чтобы увидеть там, за холмом, настоящий дом. И в память врезаются не события, которых в картине в сущности нет, но кровь на руке от того, что Диана щипнула себя кусачками, жемчужное ожерелье и причудливый одиночный танец Кристен Стюарт.

«Спенсер» – не столько драма, сколько фантасмагория и психологический триллер. Ларраин виртуозно создает натянутое, как последний нерв, напряжение на казалоь бы совсем ровном месте. И в подлинный триллер с легкостью превращается почти что статичная сцена обеда. И все, что происходит с экранной Дианой в эти три дня, – в большей степени воображение, видения и метафоры. Она видит призрак несчастной Анны Болейн, которой Генрих VIII отсек голову; рвет за обедом душащее жемчужное ожерелье, а затем ест и проглатывает жемчужины, попавшие в нарядный крем-суп. Среди ночи в белом платье принцессы и с кусачками отправляется в долину за холм, раскусывает замок и прорывается в заколоченный дом, чтобы отыскать там в пыли и трухе Диану Спенсер.

Ларраин рисует королевский дворец как гиперболическую башню заточения, ужасов и психологического давления. В этой темнице всегда холодно и неуютно, господствуют жестокие и унизительные традиции, действуют жесткие правила, никогда не спит бдительный надзиратель. И в окна не проникает солнечный свет, так как шторы всегда задернуты от вездесущих глаз папарацци и сшиты металлическими скобами, будто рот и глаза покойника.

Пабол Ларраин снял почти что параноидальный хоррор. Но со светлым финалом. С рассветом после очнь долгой и очень темной ночи. Да, не с тем финалом, где Диана разбивается в автокатастрофе. Но с тем, где она скидывает принцессовские оковы, оставляет принцессовские наряды пугалу в поле и становится просто Спенсер, просто матерью, просто женщиной в бейсболке, которая любит фаст-фуд, громкую музыку из магнитолы, ветер и наполненный обыкновенными людьми мегаполис.

Анастасия Лях