Новый вишневый вкус (Brand New Cherry Flavor)

Этот хоррор-сериал от Netflix, основанный на книге Тодда Гримсона, пьянит, как пьяная вишня. Равно как и исполнительница главной роли Роза Салазар, знакомая публике по киберпанк-фантастике «Алита» и мультсериалу для взрослых «Отмена». Только на этот раз Салазар наконец-то предстала не рисованной, а натуральной и во всей красе.

На винтажной колымаге девушка (Салазар) рассекает ночную автостраду. На дворе – ранние 1990-е. Героиня направляется в Лос-Анджелес. На заправке она звонит по телефону-автомату и замечает подозрительного байкера, который якобы ее преследует… Позже мы узнаем, что девушка – начинающий режиссер Лиза Нова, которая сняла дебютную короткометражку (артхаусный черно-белый феминоцентричный психологический хоррор под названием «Глаз Луции», напоминающий «Отвращение» Романа Полански). Эту короткометражку увидел маститый голливудский продюсер Лу Берк, обладатель трех «Оскаров», у которого с 80-х не было хитов и который жадно ищет молодое дарование (за счет которого можно обзавестись четвертой статуэткой и вернуться на Олимп). Так что Берк пригласил Лизу в Голливуд на личную встречу, чтобы обсудить контракт на съемки полнометражной версии «Глаза Луции». И хотя героиня вовсе не наивна, она, конечно, загорается идеей и воодушевленно потирает в руках первый чек на десять тысяч долларов.

Чуть погодя продюсер, распускающий грязные ручонки и на чужие коленки и на чужое творчество, бессовестно обманет Лизу и украдет ее фильм. А девушка, жаждущая мести, встретит на вечеринке кошкоподобную ведьму (шикарная Кэтрин Кинер) и заключит сделку с пугающей потусторонней силой. И пока Лиза будет раз за разом блевать котятами (или точнее будет сказать, рожать ртом котят, как плату ведьме вместо наличных), с Лу Берком и его семьей будут твориться всяческие неприятности, растущие в геометрической прогрессии, от безобидной икоты до…

Создатель проекта Ник Антоска (писатель и сценарист, работавший над сериалами «Ганнибал», «Нулевой канал», «Притворство», а также над предстоящим «Чаки») виртуозно совмещает эпатажный боди-хоррор, критическую сатиру на Фабрику грез и ненавязчивую стилистику панк-рока, дошедшего от 70-х до 90-х. Можно, конечно, прочесть в образе Лу Берка отсылку на Харви Вайнштейна, но Антоска не зацикливается на изобличении кого-то конкретного и на одной конкретной аллюзии. Он расстилает целый мир, скрывающий гнилое или в лучшем случае пустое нутро за манящими буквами на Голливудских холмах.

В этом мире награды за лучший фильм почему-то получают продюсеры, а не режиссеры (камень в огород Американской киноакадемии, отдающей главную статуэтку года не тому, кто действительно создал фильм, а тому, кто подсуетился и нашел на него деньги, лишний раз подчеркивая американскую суперкапиталистичность, ставящую финансы превыше всего). В этом мире клипмейкеры непременно рвутся в кинорежиссеры, но далеко не всегда отличают одно от другого. В этом мире молодые актрисы делают тотальную пластику, чтобы походить на кинодив предыдущих эпох (на третьем плане «Нового вишневого вкуса» периодически мелькает девушка в бинтах, почти что мумия, которая могла бы быть элементом хоррора, но в действительности просто старлетка, из которой пластический хирург вылепил новую версию Дэрил Ханны, секс-символа 80-х). В этом мире самородкам трудно пробиться без связей. А тем, у кого связи есть, украсть чей-то фильм так же легко, как стащить кошелек.

Смотрите легально на MEGOGO

«Давай, расскажи, почему я должен вложить деньги именно в твой фильм. Продай мне себя. Продай бренд Лиза Нова», – говорит героине продюсер. Потому что в этом мире бренды куда важнее истинного содержания (в оригинале сериал называется Brand New Cherry Flavor – «Бренд «Новый вишневый вкус»»).

Ник Антоска дерзким и удивительным образом помещает свое творение между ранним Родригесом и ранним Дэвидом Линчем, то есть на выходе получаем гремучий гибрид «От заката до рассвета» и «Твин Пикса». А сексуальная, дикая, пленительная Роза Салазар на постере с вишенкой-глазом во рту напоминает одновременно и Сантанико Пандемониум в исполнении Сальмы Хайек, и Одри Хорн в исполнении Шерилин Фенн, которая умела языком завязывать черешок вишни в узел.

К слову, в христианской иконографии вишня иногда заменяет яблоко, запретный плод с древа познания из райского сада. То есть соблазн, предложенный дьяволом-искусителем. И на некоторых иконах младенец Иисус на руках Богоматери изображается с россыпью вишен в руках (и толком неясно, райская это ягода или адова). Лиза Нова производит на свет котят не от святого, но определенно от духа. А ее левое ухо украшают две серьги в форме креста. Режиссер, творец (не искусственный, не фальшивый, а подлинный) – это что-то одновременно и от бога, и от сатаны.

Помимо вишни и глаза, отсылающего, вероятно, к экспериментальной немой документалке Дзиги Вертова «Человек с киноаппаратом», одним из центральных образов сериала является белый ягуар (не автомобиль, а животное), из которого сделали… диван. Видимо, в природе белый ягуар так же редок, как талант на голливудской конвейерной ленте. И эта форма древнейшего духа (возможно, духа древнегреческой Мельпомены), превратившегося в безвкусный предмет интерьера, – и есть метаморфоза, произошедшая с Голливудом, что прошел путь от золотого века до сегодняшнего безумного и непостижимого времени, когда кино все чаще смотрится на диване, в домашних тапочках, лишенное «древней магии».

Полцарства за фильм. Нет ничего важнее творчества и авторства, считают Антоска и Гримсон. Но под занавес оптимистично заключают, что для того, чтобы добиться творческой свободы в Голливуде, нужно… покинуть Голливуд. Подобно Еве и Адаму, покинувшим Эдемский сад.

Анастасия Лях