Kinowar составил десятку лучших, на наш скромный взгляд, фильмов за всю историю австрийского кинематографа.
Конечно, эту десятку можно было сформировать из одних только работ великого Ханеке, маэстро экзистенциального взгляда на суть частного и мирового насилия (который часто снимал на французском языке, но при этом всегда оставался верен дому, и ни один из его проектов, за исключением голливудского ремейка «Забавных игр», не обходился без участия в производстве родной Австрии). Но мы постарались вспомнить, что австрийское кино существует и вне творчества неоспоримого мэтра. Поэтому ограничились «лишь» тремя лентами Ханеке (а посему в подборку не попали оригинальные «Забавные игры» и «Скрытое»), оставив в топе место и для других режиссеров.
Также отметим, что в перечень, увы, не вошли картины знаменательных кинематографистов-австрийцев Фреда Циннемана («Ровно в полдень», «Отныне и во веки веков», «История монахини», «Человек на все времена») и Отто Премингера («Лора», «Человек с золотой рукой», «Анатомия убийства»). Оба постановщика родились в Австро-Венгрии и сохранили австрийское гражданство (Премингер, к слову, и вовсе родился в Вижнице, Буковина, территория которой на тот момент принадлежала Австро-Венгерской империи). Но работали уже исключительно в Голливуде и на родине, к сожалению, не сняли ни одного фильма.
Пианистка (La Pianiste, 2001)
Сразу три награды Каннского кинофестиваля: Гран-при (Михаэль Ханеке), премия лучшей актрисе (Изабель Юппер) и премия лучшему актеру (Бенуа Мажимель). «Пианистка» – история сорокалетней девственницы, великой пианистки и уважаемой преподавательницы Венской консерватории, которая никогда ни с кем не имела близости (разве что духовную с Шубертом, музыка которого в этой картине является отдельным действующим лицом) и до сих пор не то что живет с деспотичной матерью под одной крышей, но даже спит с ней в одной постели. И точно по Фрейду нездоровые отношения с родительницей, представляющие собой типичное доминирование и подчинение, провоцируют в героине столь же нездоровые садомазохистские наклонности, которые сперва отпугивают, а затем нравственно уродуют юношу-ученика, неосторожно проявившего к учительнице романтические чувства.
Впрочем, Ханеке говорит вовсе не о том, как психически глубоко травмированная старая дева, решившая воплотить в жизнь свои больные сексуальные фантазии с помощью невинного мальчишки, извратила «принца», превратив того в жестокого, гнусного насильника. Ханеке говорит о том, что тяга к насилию и самонасилию (саморазрушению) существует в нас априори, едва ли не в каждом, и каждый другого (и себя самого) жаждет унизить и загнать в тесные рамки. И единственное, что способно противостоять низменности, бесчеловечности и несвободе, – это искусство, которое героиня Юппер в шокирующем финале не позволяет очернить, опошлить, поработить. Сумасшествие и самоунижение пианистки, затравленной и закомплексованной, которая всю жизнь задыхалась под давлением матери и вместо свободы секса испытала реальную боль, которая рискнула открыться, разоблачиться перед влюбленным молодым человеком, сорвать маску холодной стервы и стать уязвимой, но взамен получила удар и плевок омерзения… – все это под занавес выливается в огорошивающий и отчаянный протестный акт буквального насилия над телом против фигурального насилия над музыкой.
Белая лента (Das weiße Band, 2009)
Еще одна важная и знаковая работа Ханеке – черно-белый притчевый триллер-аллегория «Белая лента», удостоенный «Золотой пальмовой ветви» (которую, к слову, присудило каннское жюри, возглавляемое в тот год Изабель Юппер) и номинированный на «Оскар». Действие фильма разворачивается в немецкой деревушке в 1913 году. В этом тихом и спокойном, идиллическом и пасторальном месте внезапно происходит анонимный акт зверского насилия над умственно отсталым мальчиком. Найти виновных пытается молодой сельский учитель, который сталкивается с тщательно скрываемой темной стороной и темной тайной едва ли не каждого жителя деревни, с виду почтенного и благопристойного. Как и в «Скрытом», в «Белой ленте» Ханеке препарирует детскую жестокость, из которой взращивается жестокость наций и народов.
В «Скрытом» жестокость главного героя по отношению к алжирскому мальчику была проекцией на жестокость и тиранию французских властей по отношению к алжирской колонии и в целом вину французов перед алжирцами. В «Белой ленте» предгитлеровская немецкая деревня, в которой живут таящие в душах инфернальное зло и тягу к садизму дети местного пастора, что носят на рукавах якобы символизирующие невинность и чистоту белые ленты, – это легко угадываемая аллегория зарождения фашизма, ратующего за чистоту крови и белой расы, но в действительности просто оправдывающего извращенной идеологией жажду тотального насилия, унижения и порабощения, жажду удовлетворения врожденной необъяснимой ненависти. Очень сухое и холодное повествование, поразительная детская актерская игра создают крайне дискомфортную, пугающую, плотную атмосферу притаившегося ужаса, эдакой присевшей в дальнем углу комнаты глобальной бессмысленной жестокости рода человеческого.
Любовь (Amour, 2012)
Камерная драма «Любовь» с участием Жан-Луи Трентиньяна, Эмманюэль Рива и Изабель Юппер принесла Михаэлю Ханеке вторую «Золотую пальмовую ветвь» и заслуженный «Оскар». История интеллигентной пожилой пары, заслуженных преподавателей консерватории, практически целиком разворачивается в стенах обычной парижской квартиры. Когда героиню внезапно разбивает паралич, ее преданному и любящему супругу в конце концов приходится совершить… да-да, опять-таки акт насилия. Но это насилие совсем иного толка, учиненное из сострадания и подлинной любви. С одной стороны, Ханеке снял совершенно нетипичную для своего творчества ленту, основанную не на ненависти и садизме, а на человечности и любви, очень личную, нежную, трепетную, сокровенную, максимально простую, доступную и понятную и в то же время так же максимально глубокую; тяжелую в своей правде и реализме и одновременно безусловно светлую. С другой стороны, режиссер остался верен себе и вновь изучил природу насилия, если под насилием понимать применение силы. Но только на этот раз силы верности и любви. На этот раз Ханеке показал насилие не человека над человеком, но медленного увядания над жизнью.
Тони Эрдманн (Toni Erdmann, 2016)
Эта немецко-австрийская трагикомедия сценаристки и постановщицы Марен Аде получила в Каннах приз ФИПРЕССИ и восторженные рецензии, а затем была номинирована на «Оскар». Тонкая история сложных взаимоотношений взрослой дочери, работающей очень серьезным бизнес-консультантом в очень серьезной большой корпорации, и пожилого отца, бывшего учителя музыки, который, несмотря на благородную седину, постоянно паясничает, всех вокруг разыгрывает, валяет дурака… придумывает образы и перевоплощается с гримированием и переодеванием, в действительности выходит далеко за рамки классической проблемы отцов и детей, пропасти между поколениями, неспособными друг друга понять и принять. Он выглядит и милым, и нелепым, и жалким одновременно. Она разрывается между любовью к этому несчастному клоуну и чувством неловкости и стыда. Но за этой семейной историей, смешной и грустной, Марен Аде поднимает крайне актуальные психологические вопросы современного общества, зажатого рамками корпоративной культуры, трендом успешности и карьеризма, ежедневно копящего стресс и напрочь разучившегося быть собой и быть свободными.
Трилогия «Рай» (Paradies, 2012-2013)
Титулованный и в меру скандальный австрийский режиссер Ульрих Зайдль выработал свой особый и узнаваемый стиль, связанный в первую очередь с тем, что начинал он режиссерскую карьеру как документалист, под специфичным углом рассматривающий красоту и любовь в обществе (например, документалка «Модели» рассказывала о буднях модельного бизнеса, а документалка «Животная любовь» о любви и привязанности к животным). Следовательно, когда Зайдль переключился на игровое кино, то прибегнул к стилистике псевдодокументализма и гиперреализма, поставив под увеличительное стекло как физические, так и нравственные изъяны современного социума, представив персонажей (часто выступающих под реальными именами и фамилиями актеров) куда больше отталкивающих и даже подчас омерзительных, нежели способных вызвать симпатию или сочувствие.
Его провокационная трилогия «Рай», дебютировавшая на всех трех самых престижных киносмотрах планеты, изобличила фальшь трех самых сакральных человеческих чувств и христианских добродетелей: веры, надежды и любви (очевидно, что Зайдль, который рос в семье строгих католиков и в молодости планировал стать священником, в какой-то момент сильнейшим образом разочаровался и разуверился, настолько, что начал откровенно высмеивать и уничижать веру). Первый фильм триптиха «Рай: Любовь», показанный в Каннах, рассказывает о немолодой стеснительной австрийке, не пользующейся популярностью среди мужчин, которая отправляется в отпуск в Кению (которую называют Меккой европейского женского секс-туризма), чтобы найти любовь, но вместо любви находит и принимает альтернативную бизнес-форму отношений, которая превращает ее в эксплуататоршу пенисов. Второй фильм «Рай: Вера», показанный в Венеции, рассказывает о фанатичной католичке, одержимой насаждением веры среди неверующих, к которой однажды возвращается бывший муж-мусульманин, оказавшийся после аварии в инвалидной коляске (после премьеры на Венецианском фестивале в адрес Зайдля, включившего в сюжет секс-сцену с использованием распятия, посыпались обвинения в оскорблении чувств христиан, тем не менее лента удостоилась специального приза жюри, а режиссер принципиально не стал извиняться за упомянутый эпизод). Третий фильм «Рай: Надежда», показанный в Берлине, рассказывает о девочке-тинейджере, чья мать отправилась в секс-туризм по Кении, которая страдает подростковой полнотой и едет в диетический лагерь, где влюбляется в своего диетолога.
Импорт-экспорт (Import Export, 2007)
Перед амбициозной трилогией Ульрих Зайдль, не особо любимый на родине из-за демонстрации изнанки фасадного благополучия страны, выпустил чернушную драму «Импорт-экспорт», честную и жестокую (по мнению некоторых критиков, слишком честную и слишком жестокую), в которой провел параллели между жизнью в Австрии и жизнью в Украине. Параллельные истории нуждающейся украинки, что решается подработать в сфере виртуального секса с иностранцами, а затем едет на заработки в Австрию и становится уборщицей, и безработного австрийца, что сбегает от кредиторов в Украину, пересекаются в том месте, где отчим австрийского героя оказывается одним из тех иностранцев, что пользуются услугами украинских веб-проституток. Для украинских зрителей «Импорт-экспорт» – возможность взглянуть на свою страну глазами европейца. Во время съемок Зайдль побывал и в западной Украине, и в восточной, в частности на Донбассе; столкнулся и с гопниками, и с коррумпированными ментами (тогда еще милицией, а не полицией), и с донецким криминалом. При этом режиссер не разграничил Европу и Украину как рай и ад. Скорее, он показал Украину как ад для бедных и Европу как ад для богатых, старую, изжившую себя Европу как аллегорический дом престарелых, где всем предоставлены хороший уход и безбедная старость, но жизнь давно остановилась. Видимо, надежды Ульрих Зайдль возлагает лишь на Новый Свет.
Реванш (Revanche, 2008)
Эта австрийская криминальная драма была показана на Берлинале, где получила очень теплый прием от критиков, а затем номинирована на «Оскар» в иностранной категории. Действие начинается в Вене, в квартале красных фонарей, а затем переносится в австрийскую деревенскую глушь. Шофер сутенера, владеющего столичным борделем, и проститутка из Украины любят друг друга и решают начать новую жизнь. Их план побега и нового старта нуждается в немалых деньгах, и отчаянная пара задумывает ограбить банк… История начинается как «Бонни и Клайд», но вскоре линия преступников-романтиков пересекается с линией казалось бы скучных сельских супругов, полицейского и его жаждущей забеременеть жены, и тогда рассказ поворачивает в совершенно ином направлении, трансформируясь в тонкую и глубокую психологическую драму о мести, человечности и искуплении. На фоне тишины и спокойствия неторопливого пригорода разворачиваются маленькие человеческие страсти и трагедии, рискующие обернуться кровопролитием, но в то же время способные увенчаться надеждой на мир и счастье в душе каждого из героев.
Фальшивомонетчики (Die Fälscher, 2007)
Культовый австрийский фильм режиссера Штефана Рузовицки, получивший «Оскар» в иностранной категории, главные роли в котором исполнили Карл Марковиц и Аугуст Диль. Авантюрно-драматическая картина рассказывает о реальных событиях времен Второй мировой, известных как операция «Бернхард» (секретная нацистская операция, в ходе которой немцы руками еврейских пленных из концлагеря Заксенхаузен напечатали около трехсот миллионов очень качественных фальшивых английских фунтов и американских долларов, чтобы таким образом подорвать экономику Великобритании и США). «Фальшивомонетчики» – редкое сочетание авантюрного криминального жанра про аферы и ограбления и подлинной трагедии про Холокост. По сюжету группа отобранных для операции евреев во главе с профессиональным фальшивомонетчиком Соломоном Соровичем (реальный прототип – Соломон Смолянов) на время миссии оказывается своеобразной элитой среди прочих смертников концлагеря, у которой есть хорошая еда, приличные кровати, сигареты и прочие недоступные другим пленным «излишества». Но каждый прекрасно понимает, что как только операция свернется, всех казнят.
Последний акт (Der letzte Akt, 1955)
Эту исторически точную, важную и правдивую антифашистскую ленту о падении Берлина и последних бесславных днях Гитлера в бункере, вышедшую спустя десять лет после поражения Германии во Второй мировой войне, снял австрийский режиссер Георг Вильгельм Пабст по сценарию знаменитого писателя Эриха Марии Ремарка. В предисловии говорится: «Этот фильм рассказывает о времени, которое никогда не должно повториться. Сценарий основан на исторических источниках и рассказах выживших». В основу картины легла документальная книга американского юриста Майкла Анджело Мусманно под названием «Последние 10 дней. Свидетели рассказывают о последних днях Гитлера», который считал своей главной задачей доказать, что полоумный тиран и садист, погрузивший в кромешный ужас и страх половину планеты, действительно умер, а не просто исчез с лица земли, грозя когда-нибудь возвратиться. Ключевую роль в предоставлении фактов сыграла личная секретарша фюрера, выступившая на съемочной площадке консультантом.
При этом производство фильма, проходившее в Бадене (Нижняя Австрия) и Вене, велось в атмосфере сильной тревожности, беспокойства и даже опасности: и пресса, и население страны априори были настроены крайне враждебно к съемочной группе и самому проекту, так как в те годы и в Австрии, и в Германии вновь активировались национал-социалистические настроения, и над обществом всерьез нависла угроза возрождения фашизма (что, собственно, и побудило Ремарка заняться сценарием антифашистской ленты). «Последний акт», естественно встретивший после премьеры уйму голословной критики от немецких консерваторов, стал первым честным и знаменательным политическим фильмом (ценным и исторически, и художественно) послегитлеровского немецкоязычного кинематографа. И первым проектом мирового кино (к слову, произведшим очень сильное впечатление на Марлона Брандо), нарушившим молчание и развенчавшим так называемый «миф о фюрере» и «легенду о расе господ».
Смерть рабочего (Workingman’s Death, 2005)
В рамках нашей подборки это уже третье упоминание об Украине в контексте австрийского кинематографа. Работа «Смерть рабочего» титулованного австрийского документалиста Михаэля Главоггера получила множество премий и номинаций на европейских и евразийских кинофестивалях. И даже номинацию на премию Гильдии режиссеров США за лучшую режиссуру документальной картины. Фильм рассказывает «пять историй о работе в XXI веке». Истории носят названия «Дýхи», «Львы», «Братья», «Будущее» и «Герои». «Духи» посвящены работе индонезийцев, добывающих серу на склонах действующего вулкана, способного извергнуться в любой момент. «Львы» – работе нигерийских скотобойников, что ежедневно просто на грязной, насквозь пропитавшейся кровью земле забивают сотни коз и коров. «Братья» – пакистанским рабочим по утилизации списанных кораблей. «Будущее» – китайским металлургам. А «Герои» – история шахтеров нашего Донбасса, а именно тех, что остались без работы и средств после закрытия шахт и теперь неофициально и самостоятельно, без всяких мер безопасности, ежедневно рискуя жизнью, спускаются в заброшенные копи за углем, чтобы хоть как-то прокормиться. В эпилоге на экране появляется немецкий парк развлечений, построенный на месте закрытого сталелитейного завода, будто маска фальшивого веселья (в том числе развлекательного попкультурного кино), заслоняющая социально-экономические трагедии, ужасы и кризисы планеты.
Анастасия Лях
