13 лучших японских фильмов

07.04.2021 Новини, ТОП

Япония – маленькая страна. И кинематограф у нее тоже маленький. Не в том смысле, что японские фильмы лишены величия. Конечно, нет. Ведь у японцев есть наследие Акиры Куросавы и Хаяо Миядзаки, и только этих двоих более чем достаточно, чтобы называть японский кинематограф великим. Но в том смысле, что в отличие от соседей китайцев и корейцев (не говоря уже о Голливуде или Болливуде) японцы выпускают фильмы в очень небольших дозах. И преимущественно это все же аниме, а не игровое кино.

При этом японский кинематограф – один из старейших в мире. И если первый проект изобретателей синематографа братьев-французов Люмьер был представлен широкой публике в 1895 году, то первый кинофильм в Японии был показан уже в ноябре 1896 года. В 1950-60-х мир взорвал гений Куросавы, но уже в 80-90-х японское кино из домашнего проката было практически полностью вытеснено американским, и национальная индустрия погрузилась в затяжной кризис. Новый расцвет наступил уже в нулевых, когда «Унесенные призраками» Миядзаки получили берлинского «Золотого медведя» и «Оскар», и до сих пор это выдающееся аниме возглавляет рейтинги лучших мультфильмов всех времен и народов.

Итак, представляем чертову дюжину самых знаковых японских картин за всю более чем вековую историю кино (изначально это должна была быть традиционная десятка, но десятку можно было легко составить из одних только фильмов Куросавы).

Если вам нравится то, что мы делаем, поддержите наш проект

Расемон (Rashōmon, 1950)

Обладательница венецианского «Золотого льва» и иностранного «Оскара» костюмно-историческая драма (в Японии этот жанр называется дзидайгэки) с криминальным сюжетом «Расемон» стала революционным словом не только в японском, но и в мировом кинематографе. Впервые в истории кино сторителлинг был подан с точки зрения разных персонажей, то есть одна и та же история была рассказана глазами разных героев. У каждого, естественно, была своя правда, а неуловимая истина блуждала где-то рядом. По сюжету в Японии одиннадцатого века в суде слушается дело об убийстве самурая и изнасиловании его жены. Показания дают обвиняемый разбойник, изнасилованная жена, дровосек-очевидец и сам убитый самурай, чей дух вызывается в суд с помощью медиума. Все показания разительно отличаются друг от друга. «Расемон» выделяется не только множественными ракурсами повествования, но и техническими решениями, связанными с контрастностью света и тени в кадре. Так, например, чтобы хлынувший после солнечного дня дождь казался мрачнее, в поливочную машину были добавлены чернила, отчего дождь получился едва ли не черным.

Семь самураев (Shichinin no samurai, 1954)

Еще один безоговорочный шедевр Куросавы – самурайский эпик о том, как ронины заступились за крестьян, вынужденных раз за разом отдавать весь урожай головорезам и голодать, и дали отпор бандитам ценой собственных жизней. В «Семи самураях» Куросава впервые противопоставил меч, благородное оружие чести и храбрости, огнестрельному мушкету, оружию подлости и трусости (в фильме ружья есть исключительно у бандитов), и зашифровал в этой конфронтации противопоставление восточной и западной культур. Сюжет «Семи самураев» впоследствии неоднократно перефразировался в голливудских проектах, в частности в «Великолепной семерке» 1960-го (дзидайгэки трансформировался в вестерн, а действие перенеслось из Японии шестнадцатого века на Дикий Запад), в ремейке «Великолепной семерки» 2016-го и даже в сериале «Мандалорец».

Годзилла (Gojira, 1954)

После трагедии Хиросимы и Нагасаки японские мувимейкеры, в частности режиссер Исиро Хонда, создали вымышленного доисторического монстра, огромного и устрашающего ящера, которого разбудил и заставил выйти из недр земли на поверхность ядерный взрыв. «Годзилла» оказал колоссальное влияние на поп-культуру, как и его американский побратим-предшественник «Кинг-Конг» (довоенный, а посему более мирный, менее разрушительный, романтизировавший образ гигантского чудовища). Оригинал породил множество сиквелов, кроссоверов, ремейков, вплоть до сегодняшнего голливудского блокбастера «Годзилла против Конга» (японцы их тоже сталкивали, еще в 1962-м). У японцев Годзилла, изначально относящийся к более широкому жанру токусацу, аналогу фантастики, подразумевающему большое количество спецэффектов, в итоге породил отдельный поджанр кайдзю, что в переводе означает «странный зверь».

Токийская повесть (Tôkyô monogatari, 1953)

Семейная драма японского классика Ясудзиро Одзу – одна из величайших картин мирового кино. Может показаться, что она про конфликт отцов и детей, извечный раздор старшего и младшего поколений. Или про неблагодарность детей, которые зачастую не испытывают должного уважения к старшим, отнекиваются и открещиваются от них (по сюжету пожилые родители приезжают в гости ко взрослым детям, но последние совсем не уделяют отцу и матери внимание и норовят их поскорее куда-нибудь спровадить). Но в действительности фильм Одзу, сдержанный и интеллигентный, не допускающий надменной вольности делить людей на плохих и хороших, – о течении времени, порядке вещей и круговороте жизни в природе. Это нормально, что у детей нет времени на родителей, ведь у них уже растут свои дети, да и бешеный ритм Токио не позволяет бесцельно расходовать минуты. Такова современная жизнь. Этот авторский вывод совершенно отчетливо звучит на последних кадрах, где старый отец остается совсем один в пустой комнате, но часы продолжают тикать, а за окном продолжают гудеть машины и реветь поезда.

Сказки туманной луны после дождя (Ugetsu monogatari, 1953)

Еще один оригинальный японский жанр, на этот раз соответствующий нашей мистике, – кайдан, что означает «рассказ о встрече со сверхъестественным». Режиссер Кэндзи Мидзогути, который наравне с Акирой Куросавой и Ясудзиро Одзу считается знаковым мэтром японского кинематографа, получил за «Сказки туманной луны после дождя» венецианского «Серебряного льва» и лестные сравнения от критиков с виртуозным слогом Шекспира. Сюжет разворачивается в раздираемой войнами Японии шестнадцатого века. Главный герой – гончар, горшки которого внезапно начинают неплохо продаваться. Ведомый жаждой наживы, гончар отправляется с горшками в город, проигнорировав просьбы и опасения жены, тревожащейся за супруга из-за военного положения. В итоге его короткая поездка оборачивается долгим скитанием, и он даже не подозревает, как сильно изменилось все дома… Луна в тумане – символ химеры, манящей мужчин в дорогу, в погоню за призрачной фортуной; пелены, застилающей здравый смысл; темноты, на которую глупцы-искатели променивают уютный, мягкий свет домашнего очага. Авторский стиль Мидзогути, в полной мере раскрывшийся в «Сказках…», отличается минимальным количеством монтажных склеек и длинными непрерывными горизонтальными планами («планами-свитками»), бесшовно переходящими из одной локации в другую. Эта плавность перехода олицетворяет стертые границы между реальностью и фантазией, естественным и потусторонним, обыденностью и магией.

Харакири (Seppuku, 1962)

Самурайская драма режиссера Масаки Кобаяси, известного работами на тему японской культуры и японской традиции, получила в Каннах приз жюри. По сюжету нищий ронин (самурай, оставшийся без хозяина) после уничтожения дома своего господина приходит в поместье самурайского клана с просьбой совершить там харакири. Его предупреждают, что раньше здесь уже появился один самурай с такой же просьбой, его меч оказался бамбуковой репликой, но клан все равно вынудил бедолагу закончить начатое, и тот умер в диких мучениях, ковыряя чрево тупой деревяшкой. Но ронин, внимательно выслушав, все равно повторяет просьбу совершить харакири, потому что пришел в этот дом с совершенно другой целью… В 2011 году режиссер Такаси Миикэ выпустил одноименный ремейк фильма Кобаяси, причем в трехмерном формате. Его премьера тоже состоялась в Каннах. И это был первый 3D-фильм, отобранный в программу смотра на Лазурном берегу.

Империя чувств (Ai no korida, 1976)

Эротическая драма режиссера Нагисы Осимы (в оригинале «Коррида любви») – самый скандальный фильм в истории японского кино и едва ли не самый скандальный из когда-либо показанных в Каннах (при этом она не просто скандально-порнографическая, но и эстетская, и великая, в отличие от «Любви» Гаспара Ноэ). Картина, в изобилии содержащая откровенные сцены орального и вагинального секса, была запрещена в американском и европейском прокате, а на родине показана в урезанном и цензурированном варианте. В основу сюжета легла история одного реального преступления, когда любовница во время эротической асфиксии перестаралась и задушила любовника по-настоящему. А затем, пребывая в шоке или эйфории, отрезала яйца и пенис, положила в сумочку и так бродила по улицам до тех пор, пока не была арестована полицией. Многими годами позже другой азиатский мэтр совсем другого поколения, южнокореец Ким Ки Дук, представил похожую сцену с отрезанными гениталиями в фильме «Мебиус». Но надо сказать, если в «Мебиусе» этот фрагмент вызвал смех сквозь шок, то в «Империи чувств» Осима выдержал возвышенную, величественную тональность с первой до последней ноты.

Акира (Akira, 1987)

Культовое киберпанк-аниме по манге «Акира» – постапокалиптика, разворачивающаяся после Третьей мировой и ядерного взрыва, уничтожившего старый Токио, на руинах которого возник новый, Нео-Токио, высокотехнологичный мегаполис, погрязший в коррупции, бандитизме и терроризме. Здесь плохие ребята из правительственных лабораторий, экспериментирующие над эсперами (людьми с экстрасенсорными способностями), сталкиваются с уличными мотобандами. Так что можно сказать, что в «Акире» происходит редкое слияние киберпанка и байкерского кино родом из 60-х. Работа Кацухиро Отомо стала одной из первых демонстраций киберпанка на экране и настоящей революцией в мультипликационной сфере. Оказалось, что мультфильмы могут быть не только для детей, они могут быть бескомпромиссно взрослыми, жесткими, циничными, пессимистичными и мрачными. Именно благодаря «Акире» начался общемировой аниме-бум, то есть ажиотаж за пределами родной Японии, в частности в Европе и Америке. И «Акира» же стал источником вдохновения для многих более поздних научно-фантастических голливудских блокбастеров. Например, для той же «Матрицы».

Призрак в доспехах (Kokaku kidotai, 1995)

Если «Акира» произвел техническую и мультипликационную революцию в 80-х, то «Призрак в доспехах» режиссера Мамору Осии породил вторую революционную волну в 90-х. Мир «Призрака в доспехах» (название отсылает к душе или духу, заточенному в телесной оболочке) — антиутопическое бесстрастное цифровое будущее, где практически все люди оснащены теми или иными кибер-имплантами, и в этом мире, холодном, депрессивном и угрюмом, орудует кибер-террорист по прозвищу Кукловод, который взламывает чужие мозги и манипулирует разумом. Здесь киберпанк, как и в «Бегущем по лезвию», органично взаимодействует с нуаром, а еще содержит выходящие за рамки широкого проката элементы техно-порно. Хоральный саундтрек подчеркивает рабскую насильственность, подавленность и жесткость отталкивающей, негостеприимной и в то же время гипнотической атмосферы. Визуальные достижения и новации «Призрака…», которые и сегодня выглядят актуально и безупречно, оказали сильнейшее влияние на весь будущий мир высокотехнологичной фантастики. В 2017 году вышел одноименный игровой голливудский ремейк, в котором главную роль исполнила Скарлетт Йоханссон.

Звонок (Ringu, 1998)

Все мы, конечно, знаем и любим американский «Звонок» с участием Наоми Уоттс. Он был по-настоящему страшным и дискомфортным, и жутким, и от девочки Самары в жилах стыла кровь и подымались дыбом волосы на руках. Но вовсе не американцы придумали ставший впоследствии каноническим образ убийственной девочки с длинными, растрепанными, накинутыми на глаза черными волосами. Оригинальный японский «Звонок» режиссера Хидэо Накаты – ключевой представитель так называемого жанра j-horror (japanese horror – японский хоррор). Да, японский хоррор, взирая на ряд национальных и культурных особенностей, выделился в отдельный поджанр ужасов. И в отличие от американского варианта, заимствованного и не несущего в себе никакого этнического бэкграунда, японский «Звонок» берет начало от кайдана, жанра устного народного творчества, представляющего собой рассказ о встрече человека со сверхъестественным (мы уже упоминали кайдан в контексте фильма «Сказки туманной луны после дождя»). Оттуда же, из японского фольклора, и образы различных пугающих существ-обакэ, то есть призраков, демонов, духов: мононокэ (материальные злые существа), юрэй (духи умерших людей), аякаси (духи затонувших кораблей), цукумогами (духи, заточенные в неживые предметы), они (демоны-людоеды) и так далее. Так что именно японский «Звонок» нагружен мощным мифологическим базисом и аутентичной национальной эстетикой.

Унесенные призраками (Sen to Chihiro no kamikakushi, 2001)

Гений Хаяо Миядзаки, маэстро классического сказочного аниме, состоит в том, что при создании удивительных волшебных миров для детей, полных дивных вымышленных существ, в итоге образуется вселенная, в которую с головой ныряет взрослый, рациональный зритель, причем последний не может ни оторваться, ни насытиться, требует еще, еще, еще… Миядзаки – японский Льюис Кэрролл, в руках которого сказка превращается в головоломку, философию, психологию, математику, историю, политику… Умные персонажи Миядзаки начисто лишены инфантильности, и эта их половозрелость души и разума не всегда по зубам не то что ребенку, но даже великовозрастному зрителю. За «Унесенными призраками», где обычная девочка попадает в магические купальни, подконтрольные бабе-яге, и пытается расколдовать родителей, что превратились в свиней, прочитываются и проблемы экологии, и проблемы потребительства, и влияние американщины и капитализма на японскую культуру. А за приключениями с участием мальчиков-драконов, духов, ведьм, усатых шестируких банщиков… прочитывается история взросления, строгая, но фантастически захватывающая. «Унесенные призраками», обогнавшие в домашнем прокате кэмероновский «Титаник», получили берлинского «Золотого медведя», «Оскар» как лучшая анимация года и стабильно до сих пор занимают первую строчку в рейтинге лучших мультфильмов всех времен и народов.

Затойчи (Zatôichi, 2003)

Пародийный самурайский боевик Такэси Китано рассказывает о нищем странствующем слепом массажисте по имени Затойчи, мастере кэндзюцу и иайдо, который искусно владеет мечом-тростью и в ком никто не может заподозрить мастера боевых искусств. Приближаясь к образу современного супергероя, Затойчи носит почти что джинсы и черный плащ, а волосы его по-модному выкрашены в блонд. Китано сам исполнил главную роль, спародировав одновременно и родной кинематограф про самураев и единоборства, и американский про защитников в спандексе (Затойчи очищает город от якудзы подобно Бэтмену, что очищает Готэм от преступных банд и отдельных криминальных экземпляров). К тому же у Затойчи даже есть своя сверхспособность: он в действительности не слепой, а обладатель особенного зрения. В свой год выпуска «Затойчи» был триумфатором Японской киноакадемии, а на кинофестивале в Венеции отхватил четыре награды, включая призы за режиссуру и зрительских симпатий.

Магазинные воришки (Manbiki kazoku, 2018)

Социально-бытовая драма с крутым финальным твистом от режиссера Хирокадзу Корээды, который в своем творчестве нетривиально подходит к теме семьи и внутрисемейных взаимоотношений, получила в Каннах «Золотую пальмовую ветвь», номинацию на «Оскар» (проиграла «Риму» Альфонсо Куарона) и еще букет всевозможных фестивальных и наградных отличий. Сюжет (местами созвучный с южнокорейскими «Паразитами») разворачивается вокруг бедного безработного семейства, которое живет на скромную бабушкину пенсию и иногда подворовывает в продуктовых магазинах. Они выглядят нищими, но вполне счастливыми. И однажды, несмотря на свое плачевное финансовое положение, подбирают на улице маленькую голодную девочку. Не идут с ней ни в полицию, ни в соцслужбы, а просто пополняют свою семью еще одним ртом, без задней мысли, но от доброго сердца. И персонажи, и тем более отношения между ними – по факту здесь не те и не то, чем кажется. Но на деле с точностью до наоборот. Корээда размышляет о дефиниции понятий «семья» и «семейные узы» и задумывается, что, возможно, мы, общество, грубо ошиблись в истолковании.

Анастасия Лях