Свинья (Pig)

Николас Кейдж дает Джона Уика, только вместо щенка – свинья, а вместо оружия и экшна – кулинарные рецепты. Списанный актер еще раз напомнил, что умеет играть не просто хорошо, но настолько неакадемически, экстравагантно, нестандартно, атипично, самобытно, неизбито, что никакая Киноакадемия такой отчаянный и бесстрашный, выходящий за всякие рамки подход никогда не примет, но в киноисторию он непременно войдет и, заняв свою специфичную нишу, останется там на века, как творчество Бергмана или Фрица Ланга.

В лесной орегонской глуши живет бородатый отшельник, напрочь оторванный от цивилизации и современного мира. У него не то что мобильного, но даже часов нет. В чаще он блуждает целыми днями и роется в земле под деревьями, добывая дорогущие трюфели. И все благодаря бесценной помощнице – трюфельной свинье. Часть добытых деликатесов затворник продает периодически приезжающему из города молодому парню, начинающему ресторатору на пижонской желтой Camaro, с которым даже не разговаривает. Небольшую часть оставляет себе и печет пироги, с какой-то особой, сегодня уже несуществующей душевностью замешивая и раскатывая вручную домашнее тесто, как когда-то делали наши бабушки, пахнущие ванилью и яичными желтками.

И совершенно очевидно, что свинья – не инструмент для поиска грибов ценою в золото, а единственное близкое, любимое и дорогое существо для одинокого отщепенца-дикаря. Она – его собака, его жена, его дочь и сын, его милый дом и теплый семейный очаг. Она – его все. И нет, он ее не трахает. Он не больной, не извращенец, не зоофил, не псих. Он просто ее очень любит. И поэтому слетает с катушек, когда-то неизвестные отморозки ее похищают.

И тут вроде как должен начаться «Джон Уик» или «Мэнди». Как и в первом фильме франшизы с Киану Ривзом, герой которого, бывший элитный наемник, мстил за щенка и вынужденно возвращался к профессиональному прошлому, которое хотел навсегда похоронить, и готов был ради этого праведного дела перелопатить и перебить целый мегаполис, персонаж Николаса Кейджа выходит на тропу войны и тоже вынужденно возвращается к давно забытому прошлому, в котором он был не последним человеком в городе и то ли наводил на всех ужас, то ли вызывал у всех уважение, то ли то и другое разом. Он тоже немногословен (если Джон Уик повторял «ты украл мою машину, ты убил мою собаку», то Роб Фелд с такими же постоянством и бескомпромиссностью повторяет «я хочу вернуть свою свинью»), неулыбчив, суров и непреклонен, но только в отличие от нью-йоркского киллера в элегантном костюме этот орегонский мизантроп выглядит как дровосек или егерь в мужицких лохмотьях.

К слову о дровосеках. Можно сказать, что в актерской карьере Николаса Кейджа наступил третий этап. Сперва это были передовые голливудские проекты, как коммерческие, так и авторские. Затем настала прискорбная эра очень плохого кино категории даже не «бэ», а значительно хуже. И вот сейчас наступил период возрождения, но не возвращения к первому этапу, а приветствия чего-то совершенно нового, и вместо тупых третьеразрядных проектов из второго этапа Кейдж начал выбирать проекты нарочито эксцентричные, даже эпатажные, даже на всю голову сумасшедшие, чокнутые, но определенно любопытные и крутые. Как, например, чернокомедийный слэшер «Мама и папа» о зомбированных телевиденьем родителях, что, получив через экран некий сигнал, стремятся во что бы то ни стало прикончить собственных детей. Или же экранизация научно-фантастического хоррора Говарда Лавкрафта «Цвет из иных миров». Или же опять-таки комедийный ужастик «Страна чудес Вилли» про ночного уборщика в семейном развлекательном центре, сражающегося с ожившими аниматрониками. Или же артхаусный гипнотически-психоделический вендетта-экшн «Мэнди», в котором смешались первый «Безумный Макс», кроваво-готическая сказка, кислотное насилие, 80-е и фильмы на видеокассетах, внеземной красный космический свет и личное безумие Николаса Кейджа.

Смотрите легально на MEGOGO

В «Мэнди» Кейдж сыграл лесоруба, который живет в оторванной от цивилизации лесной идиллии с красавицей-женой Мэнди, но звереет и срывается с цепи, когда сидящие на ЛСД полоумная секта идолопоклонников и банда адских байкеров похищают его любимую и сжигают живьем. В «Свинье» – отшельника из лесной глуши, освирепевшего из-за похищенной свиньи. Казалось бы, рифма очевидна. Но в действительности стилистически, атмосферно, настроенчески фильмы совершенно разные. И если в «Мэнди» герой Кейджа, вооруженный секирой и бензопилой, издавал звериный рев и адский смех залитым кровью и перекошенным гримасой лицом, и воплощал продиктованное неуемной болью умопомрачение, беспамятство, одурение, юродство, маниакальное неистовство и исступление, ярко (во всех прямых и переносных смыслах) выраженный психоз, то в «Свинье» его безумие и плач об утраченной «любимой» холодны и сдержанны, молчаливы, собраны в кулак, но ничуть не менее убедительные и душераздирающие. И в руках вместо оружия… исключительный поварской талант и ингредиенты фирменных блюд.

Фильм состоит из трех частей, озаглавленных кулинарными рецептами: «Деревенский грибной тарт», «Мамины французские тосты и деконструированные гребешки», «Птица, бутылка и багет с солью». Так что «Джон Уик» и «Мэнди» встречают «Повара на колесах», только, конечно, без юмора, но с тем же воспеванием простой вкусной еды в противовес ресторанным де флопэ. Но в глубине картина не о кухне, ясное дело, а о противостоянии человека коммерциализированному миру, в котором свиней не любят, а рубят на бекон (ну а трюфельных свиней эксплуатируют как натасканных на наркоту овчарок, добывающих лакомство ценою несколько тысяч долларов); в ресторанах готовят не то, что любят, и едят не то, что вкусно, а то, что дорого выглядит; говорят друг другу не то, что думают, и не то, что важно, а дежурную или поверхностную чушь; чувствуют не то, что на душе, а что написано в мотиваторах и статусах. И даже любимых домашних питомцев приравнивают к аксессуару вроде браслета или часов. И в этом ненастоящем, сплошь фальшивом мире неординарный дебютант Майкл Сарноски снял кино про настоящую свинью и настоящую любовь, а суровый и безумный Николас Кейдж исполнил свою самую нежную роль.

– Она не была мне нужна для поиска трюфелей. Трюфели я и сам находил.
– Зачем же тогда все это???
– … Просто я ее любил.

Анастасия Лях