Как Феллини, Годар, Трюффо, Вендерс, братья Коэн и другие постановщики рассказали о счастье и боли работы режиссером
Кинематограф достаточно рано открыл для себя возможность рассказывать в фильмах о съемках других фильмов. Если не первым, то одним из первых таких опытов стал короткий метр «Джонни в кино» 1914 года – 12-минутная черно-белая и немая комедия Чарльза Спенсера Чаплина, в которой он, как водится, сыграл главную роль.
В принципе, в нем уже есть все, из чего будет состоять подобное кино в дальнейшем. Это и синефильское счастье зрителя, плачущего в кинозале, и «фильм в фильме», и веселый хаос съемочной площадки с реальными кинозвездами. И вся эта романтика кинематографа, конечно же, едко высмеивается.
А с тех пор, как великий Феллини превратил кино о кино в особый жанр, таких фильмов вышло несметное множество. Давайте остановимся на самых показательных, на наш взгляд.
Текст: Алексей Росовецкий
«8 ½» (1963)
Первым фильмом, живописующим муки режиссера в поисках вдохновения, стал классический «8 ½» Федерико Феллини – режиссера, который со свойственной ему непосредственностью гения, оказавшись в творческом тупике после запуска в производство очередного фильма, свою восьмую полнометражную ленту снял именно об этом. То есть о том, как он оказался в творческом тупике и преодолел его. По сути, Феллини изобрел новый жанр кино как исповеди режиссера о своей профессии в частности, и рассказ о природе творчества в целом.
Конечно же, история создания этого фильма – просто еще одна из многочисленных легенд, которыми итальянский гений обожал мистифицировать общественность, всегда готовую развесить уши перед самим Феллини. Несмотря на ощущение спонтанности, «8 ½» – тщательно структурированное произведение, где каждый кадр и каждая сцена продуманы до мелочей. (Сам Феллини настаивал на том, что сымпровизирован был только финал.)
В дальнейшем Феллини будет не раз подчеркивать: все, что мы видим на экране – это просто кино, и нарочито театральные эффекты, как в «Казанове», и когда он оказывается прямо в кадре, за камерой, как в фильме «И корабль плывет». А сам «8 ½» уже в статусе безусловного шедевра кино удостоился множества фильмов-диалогов (как, например, «Зеркало» Тарковского), римейков и пародий, в том числе «Воспоминаний о звездной пыли» Вуди Аллена.
«Презрение» (1963)
Вполне естественное желание продюсеров снять по интеллектуальному бестселлеру Альберто Моравиа «Презрение» прокатный хит с международными звездами в главных ролях (Брижит Бардо, Мишель Пикколи, этнический украинец, будущий обладатель «Оскара» Джек Пэленс и великий режиссер Фриц Ланг в камео) закончилось несколько не так, как задумывалось. Известный бунтарь от кино Жан-Люк Годар, пребывающий как раз на пике творческой формы, снял в результате фильм, жестко критикующий студийную систему.
Согласно одной из версий, причиной стал личный конфликт режиссера с продюсером Джорджем Левином, который требовал от Годара больше «обнаженки» в сценах с Бардо. По Годару, работа в высокобюджетном кино с его жесткой системой производства разрушает творческого человека, ведет к внутреннему опустошению. Главный герой-писатель, вынужденный подзаработать сценарием пеплума (костюмированный блокбастер на материале античной истории), в попытке сделать карьеру теряет в итоге все, в том числе и любимую жену – ради которой, собственно, он и пришел в кинопроизводство.
Даже для Годара, никогда не отличавшегося особым оптимизмом, фильм получился чересчур горьким, но в то же время одним из наиболее поэтичных. В чем не последняя заслуга оператора Рауля Кутара и композитора Жоржа Делерю.
«Американская ночь» (1973)
Один из ключевых фильмов в карьере Франсуа Трюффо, кинематографиста «Новой французской волны» и автора одной из настольных книг всех синефилов «Хичкок – Трюффо». Символично, что режиссер, ставший олицетворением целой эпохи во французском кино (да и в мировом тоже), играет в «Американской ночи» режиссера, снимающего фильм. Такая рекурсия придает истории особую остроту, переплетаясь в несколько параллельных сюжетных линий и попутно приоткрывая для зрителя закулисье процесса съемок.
Но в своих наблюдениях Трюффо может быть не только забавен, но и жесток: так, актеры «фильма в фильме» признаются на камеру, что не понимают, о чем снимается кино. Решение личных проблем вне съемочной площадки для них намного важнее.
И хотя Трюффо в образе режиссера говорит, что «фильмы – это поезда, которые движутся по определенному маршруту», сами съемки он сравнивает с поездкой на дилижансе, «когда рассчитываешь на легкое путешествие, а потом просто надеешься добраться живым». Но несмотря на всю громоздкость съемочного процесса и все трудности, связанные с воплощением задуманного на экране, съемки как для Трюффо, так и для его экранного альтер-эго – это, в первую очередь, праздник. А члены съемочной группы со всеми их капризами и проблемами становятся для режиссера членами семьи.
Это признание в любви к кинематографу стала одной из самых успешных работ Трюффо: «Американская ночь» получила премию «Оскар» в номинации «Лучший иностранный фильм». В дальнейшем он добьется не меньшего успеха фильмом о театре «Последнее метро».
«Вся эта суета» (1979)
«Вся эта суета» – пожалуй, лучший ремейк «8 ½», поставленный великим американским режиссером и хореографом Бобом Фосси. И единственный в нашей подборке, повествующий не о съемках кино, а о постановке мюзикла.
В своем предыдущем фильме «Ленни», кинобиографии не менее великого стенд-ап комика Ленни Брюса, режиссер уже исследовал жизнь и работу творца, чье бесконтрольное вдохновение приводит к противостоянию с системой. Как известно, главными борцами за свободу слова в США стали похабник Ленни Брюс и порнограф Ларри Флинт.
Хореограф Джон Гидеон (очень неожиданная роль звезды экшен-фильмов Роя Шайдера) во «Всей этой суете» – отчетливое альтер-эго автора, чей перфекционизм точно также стоит костью поперек горла у его продюсеров. В своем самом оригинальном фильме Фосси смешивает жесткие, реалистические сцены тяжелой работы над бродвейским мюзиклом с фантазийными эпизодами видений Гидеона, не забывает посмеяться над собой – например, как в сцене, где Гидеон монтирует пародийную версию «Ленни»; смело переплетает мелодраматические эпизоды с неожиданной детективной линией.
Фильм многослойный, но увлекательный, поднимающий философские вопросы, но легкий, даже игривый, вполне оправдывает свое название – все в этой жизни так или иначе оказывается суетой, даже смерть, которая показана Фосси как фарсовый номер из мюзикла.
«Трюкач» (1980)
Этому фильму повезло: хотя на родине он вышел тиражом всего-ничего 200 копий (несмотря на три номинации на «Оскар» и пять – на «Золотой глобус»), но был закуплен для проката в СССР, где стал «культовым».
В некотором роде, история простака, который волей случая оказался на съемках военно-исторического блокбастера и стал жертвой интриги демонического режиссера (Питер О’Тул) – автобиографическая для его автора Ричарда Раша. Главный фильм сценариста, постановщика и продюсера Раша, покинувшего нас в апреле этого года, как будто повторил судьбу своего создателя – одного из пионеров «независимого» кинопроизводства в США, чья карьера была уничтожена боссами больших студий.
Увлекательный сюжет, легко сочетающий драмеди, лав-стори, детективную загадку и антивоенный пафос, также содержит массу любопытных наблюдений о том, как делается кино. Благодарю этому «Трюкач», как дорогое вино, с годами только прибавляет в ценности и вкусе, удерживая позиции одного из лучших американских фильмов о магии кинематографа. А музыка Доминика Фронтиера стала одним из самых узнаваемых саундтреков, давно живущих собственной жизнью.
«Положение вещей» (1982)
Этот фильм был снят Вимом Вендерсом как импровизация, в качестве отдыха от мучительного процесса производства своего первого американского фильма «Хэммет», с помощью съемочной группы фильма «Территория» режиссера Рауля Руиса. Так гласит легенда, но неожиданно для самого Вендерса «проходной» фильм обернулся большой удачей, которая вывела его из творческого кризиса («Положение вещей» получил «Золотого льва»-82).
На окраине Европы, на португальском побережье, снимается пост-апокалиптический фильм. В какой-то момент деньги и пленка для продолжения съемок заканчиваются, и члены съемочной группы оказываются предоставлены сами себе. Они разбредаются по номерам заброшенного отеля, затем расползаются по городу – пьют, выясняют между собой отношения, занимаются сексом, маются от скуки. Наконец, режиссер (Патрик Бошо) находит пропавшего продюсера, который, как выяснилось, прячется от мафии, на чьи деньги, оказывается, и снимался фильм. В финале герой Бошо, декларативно заявивший о том, что кино – это самоубийство, умирает с камерой в руке, до последнего снимая мафиозную «разборку».
В какой-то момент следить за персонажами, которые коротают время под декларативные монологи наподобие того, что «весь мир состоит из игры света и тени», или что «только в черно-белых фильмах жизнь выглядит реалистичной», становится скучно. И вот здесь включается сама магия кино: «Положение вещей», снятое оператором-ветераном Анри Алеканом, который работал еще с Марселем Карне и Жаном Кокто, напоминает сон, увиденный наяву. А электронно-шумовой саундтрек Джима Джармуша только усиливает ощущение сюрреальности происходящего.
Кроме того, фильм «Положение вещей» сам оказал на историю кино вполне непосредственное влияние: на остаток пленки Джим Джармуш смог начать работу над своим вторым фильмом «Более, странно, чем в раю».
«Новый кошмар Уэса Крэйвена» (1994)
«Кошмар на улице Вязов» Уэса Крейвэна не просто дал старт одной из наиболее успешных хоррор-франшиз. В отличие от создателей слэшеров наподобие «Пятницы, 13-е» или «Хэллоуина», Крейвэн, будучи профессиональным психологом по первому образованию, смог придумать по-настоящему оригинальный и убедительный образ призрачного убийцы, который сам по себе стал масскультурным феноменом. А так как Фредди Крюгер приходил к своим жертвам во сне, Крейвену удалось наполнить фильм не только саспенсом, но еще и сюрреалистической атмосферой сновидения.
В седьмой серии создатель Фредди возвращается в режиссерское кресло с гениальной идеей «фильма в фильме», когда маньяк в шляпе и перчатке с бритвенными лезвиями терроризирует создателей оригинальной картины 1984 года. (Предполагалось даже участие Джонни Деппа, для которого «Кошмар…» стал дебютом на большом экране.)
Как и все остальные фильмы франшизы, «Новый кошмар Уэса Крейвена» ощутимо уступает оригиналу в изобретательности, но содержит парочку гениальных находок. Например, когда в финале сцены мы видим на экране монитора Крейвена только что написанный фрагмент сценария с диалогом, который озвучили герои в этой самой сцене.
«Жизнь в забвении» (1995)
«Независимая» драмеди Тома Дичилло, оператора первых двух фильмов Джима Джармуша –саркастическая зарисовка из жизни фанатов малобюджетного кино, доходящая до самопародии.
Снова, как в фильме Александра Рокуэлла «В супе» (1992), Стив Бушеми играет одержимого кино ньюйоркца, только на сей раз не сценариста, а режиссера. Он пытается снять фильм с непрофессиональной группой, и всякий раз это заканчивается кошмаром, причем в самом натуральном смысле: каждая абсурдная сцена со съемочной площадки оказывается сном, который видят герои-киношники.
Оригинальный замысел («Жизнь в забвении» был награжден на «Сандэнсе»-95 за лучший сценарий) и любопытная постановка, сочетающая черно-белые съемки в стиле мокьюментари с цветными сценами, снятыми в сюрреалистических декорациях, между тем, не спасают фильм Дичилло от скуки. По-настоящему он может быть интересен разве что людям, задействованным в кинопроизводстве – вот они наверняка найдут в этой истории немало забавного.
Зрителям по эту стороны камеры интересно будет посмотреть на Кэтрин Киннер и Питера Динклейджа на заре их карьеры (для будущего исполнителя роли Тириона Ланнистера это вообще первое появление на экране), а также на брата Джима Джармуша Тома, который снялся в эпизодической роли водителя.
«Тень вампира» (2000)
Существует не так уж и много фильмов, посвященных съемкам определенных фильмов: «Горе-творец», «Хичкок», «Меня зовут Долемайт». В этом ряду «Тень вампира» Эдмунда Эллиаса Мерриджа стоит несколько особняком – как фильм наиболее экспериментальный и малоизвестный.
Не удивительно, что Мерридж, автор ленты «Порожденный», в которой режиссер с помощью самостоятельно сконструированной техники добивался эффекта старой, битой временем черно-белой пленки, решил снять кино о главном экспериментаторе эпохи «великого немого» – Фридрихе Вильгельме Мурнау. (В его роли снялся Джон Малкович.) Точнее, о съемках одно из самых известных его фильмов – «Носферату».
Лотте Айснер в книге о Мурнау описывает эпизод, в котором режиссер называет свою съемочную группу «изобретателями и профессионалами». Не зря на съемочной площадке все они носили белые халаты, что отображено в фильме Мерриджа. Все остальное – фантазия режиссера: якобы Мурнау нашел для съемок настоящего вампира, совершенно неузнаваемого в гриме Уиллема Дефо. Разумеется, тот жаждет крови.
К слову, это не единственные кастинговые находки фильма: в роли исполнителя главной роли в «Носферату» Густава фон Вангенхайма снялся стенд-ап комик Эдди Иззард, а продюсера Альбена Грау сыграл любимец Фассбиндера и Триера Удо Кир.
К сожалению, Мерридж не смог придумать для своей блестящей задумки столь же конгениальный финал, что несколько портит впечатление от «Тени вампира». Но в остальном этот фильм – искреннее признание в любви не столько к любимому кино, сколько к той прекрасной эпохе, когда «изобретатели» в белых халатах создавали буквально из ничего, из света и тени самое удивительное искусство на свете.
«Да здравствует Цезарь!» (2016)
В известной степени, почти все фильмы американских «независимых» девяностых годов – кино о кино. В первую очередь это справедливо в отношении Джоэла и Этана Коэнов и Квентина Тарантино, который не только построил на цитатах и стилизациях под любимые фильмы свои лучшие работы, но еще и с инфантильной непосредственностью переписал историю кинематографа в фильме «Однажды… в Голливуде».
Более тонкие братья Коэн вот уже второй раз после «Бартона Финка» признаются в любви к Голливуду пятидесятых, выстраивая свою историю вокруг узнаваемых образов и ситуаций, но без дешевого привкуса сенсационности. В который раз они рассказывают о «серьезных людях», вовлеченных в совершенно анекдотическую ситуацию, когда на съемках многомиллионного пеплума, в котором легко угадывается «Бен-Гур», группа сценаристов-коммунистов похищает главную звезду.
Условного Кларка Гейбла (Джордж Клуни) и других персонажей, за которыми угадываются вполне реальные прототипы, наподобие сестер-близнецов Эбигейл ван Бюрен и Энн Лэндерс, объединяет единственная историческая фигура – студийного фиксера MGM Эдди Мэнникса (Джош Бролин). По братьям Коэн, именно Мэнникс, решающий любые вопросы в любое время дня и ночи, оживляет пресловутую «магию кино». Вспомните гениальную сцену, когда на съемках грубоватый ковбой в исполнении Эрика Эренрайка враскорячку заходит в кадр, а в итоге мы видим на пленке уточенного светского щеголя.
Неудивительно, что этот умный и смешной фильм, жизнерадостно воспевающий времена студийной системы, объединил дюжину кинозвезд разной величины и стал большим прокатным хитом.
Если вам нравится то, что мы делаем, поддержите наш проект
Читайте также:
Порнография как социально-политическая метафора
7 фильмов, которые открыли новые возможности звука в кино
Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях:
- facebook — facebook.com/goodkino
- YouTube — youtube.com/c/kinowar
- Instagram — instagram.com/kinowar.com.ua
- twitter — twitter.com/kinowar_com
- Telegram — t.me/kinowarcom
