Атлантида

На 11-м Одесском кинофестивале, который в связи с пандемией и карантином прошел в онлайн-формате, состоялась долгожданная украинская премьера «Атлантиды» Валентина Васяновича, которая стала лучшим фильмом международного конкурса. А еще год назад отечественная лента победила на Венецианском смотре в параллельной конкурсной программе «Горизонты». И эта победа для украинского кино так же безусловно важна, как и победа «Племени» Слабошпицкого в Каннах 2014 в программе «Неделя критики».

Если бы эта аллегорическая околофутуристическая антивоенная экологическая драма отправилась не в Венецию, а на Лазурный берег, то наверняка приняла бы участие в программе «Особый взгляд». Потому что теперь, после выхода двух последних режиссерских работ Васяновича «Уровень черного» и «Атлантида», нет ни малейшего сомнения в том, что у этого многообещающего украинского постановщика, который сам пишет сценарии, сам продюсирует и сам выступает в качестве оператора, очень особый, новаторский, самобытный и без сомнения очень авторский взгляд на язык и форму кино, и его фильмы раз за разом открывают киномиру новые горизонты.

Действие «Атлантиды» разворачивается в ближайшем будущем, в альтернативной или правильнее будет сказать гипотетической реальности, а именно на территории Донбасса в 2025 году, спустя год после окончания украинско-российской войны и освобождения оккупированных земель. Мы победили. Но война оставила после себя необратимые шрамы. И на теле земли, и в умах и душах людей. Разрушенная, сожженная, опустошенная территория, на которой больше ничего не растет и не живет (существует разве что), признана непригодной для проживания на десятилетия вперед, как чернобыльская зона отчуждения. Нет ни домов, ни дорог, ни деревьев. Шахты затоплены и завалены. Заводы закрываются на реконструкцию, чтобы «в будущем заработать по европейским стандартам», и люди лишаются последних рабочих мест. Промышленный регион задохнулся в собственном смоге, превратился в груду камней и трупов, яд которых отравил водоемы и почву. А те, кто не умер физически, погибли морально, впали в хроническую депрессию и понятия не имеют, чем заглушить боль, исцелить травмы, заполнить вакуум.

На металлургическом заводе кто-то варит железо, а затем бросается в чан с расплавленным металлом. В пустой обшарпанной квартире кто-то гладит брюки, а затем прижигает себя утюгом. На фоне физического и духовного декаданса, урбанистических и душевных руин двое главных героев – водитель водовоза, бывший атовец, и девушка-волонтер из добровольной организации, откапывающей и идентифицирующей тела погибших во время войны, встречают друг друга и пытаются жить… и любить.

Когда Васянович снял «Уровень черного» без слов, то объяснил немоту своего фильма не столько метафорическим высказыванием, сколько вынужденной мерой: игра украинских актеров пока что оставляет желать лучшего, так что в кадре им лучше молчать. И это, к сожалению, правда. За редкими исключениями, которые можно пересчитать по пальцам, отечественные артисты фальшивят, недоигрывают, переигрывают, каменеют или наоборот, растекаются, лишая язык пластики, вымучивают и реплики, и эмоции. Стоит напомнить, что именно Васянович продюсировал блестящий полнометражный дебют своего коллеги и друга Мирослава Слабошпицкого, который целиком был снят на языке жестов с участием глухонемых.

Смотрите легально на MEGOGO

В «Атлантиде» диалоги есть, но они сведены к минимуму. Лица персонажей не выражают экспрессии, а единственной выразительной сценой в контексте демонстрации чувств становится эпизод откровенной и вполне естественной сексуальной близости в фургоне, что перевозит черные пакеты с откопанными телами, созвучный с аналогичной сценой секса из «Племени», что имела место в котельной. Как и в «Уровне черного», Васянович снимает непрофессиональных актеров и использует отстраненные дальние и средние планы, умышленно не прибегая к субъективным крупным.

Его некоторые фрагменты и зарисовки настолько эстетские, что абсолютно достойны войти в учебники по киноарту. Например, сцена на заводе, где толпа рабочих, повернутых к зрителю темными спинами, слушает выступление на большом экране иностранного инвестора, что сообщает о закрытии предприятия на реконструкцию, после чего на экране включается черно-белый советский производственный фильм, и на его фоне между рабочими, пророссийскими и проукраинскими, разворачивается стычка. Эти кадры вызывают ассоциации с легендарной антипромышленной антиутопией Фрица Ланга «Метрополис».

Атлантида – мифический остров-государство, якобы существовавший несколько тысячелетий тому назад, который однажды был целиком поглощен морем вместе со всеми постройками и жителями. «История Атлантиды – это история упадка и гибели по мере удаления от божественного образца». Название фильма, отсылающее к античной легенде о затонувшей земле, в контексте погибшего Донбасса обыгрывается чертовски красиво и изобретательно. Лента начинается и заканчивается двумя различными кадрами, выполненными в стилистике изображения на тепловизоре, в котором преобладают холодный синий и горячий оранжевый цвета: вступительный кадр – закапывание тела, финальный – двое прильнувших друг к другу влюбленных, греющихся огнем, чаем и телом (последний кадр вынесен на постер). Эти тепловизорные картинки похожи на светящийся планктон в океане или огоньки лежащего на морском дне города.

Герой работает на водовозе, развозит чистую, не испорченную трупным ядом и пеплом воду. Героиня вылавливает из земли, как из воды, безымянные человеческие останки, которых тьмы и тьмы (в Донецке, между прочим, есть кладбище, которое называется «Донецкое море»). Судмедэксперт монотонно начитывает на диктофон описание степени разложения тканей, одежды, характера травм. Во рту одного из трупов (предположительно снайпера) оказываются патроны: он наглотался войны, будто воды.

Посреди серой холодной пустоши из груды больших камней герой принимает импровизированную горячую ванну, будто проходит обряд очищения и одновременно погружения в Атлантиду, которую Васянович называет «заповедником для заблудших душ».

А в кульминации, заканчивающейся красивым сексом, фургон с героем и героиней плавно, импрессионистски тонет под ливнем, словно Макондо в романе Маркеса «Сто лет одиночества», постепенно смывается потоками с лица земли, уходит под воду. Старый Донбасс – теперь лишь миф, легенда довоенных времен.

Анастасия Лях

превью