Мой сын (My Son)

Этот детектив о пропаже ребенка с Джеймсом МакЭвоем в главной роли на деле является остросюжетным триллером об отцовстве, где зашкаливающее напряжение создает не столько непосредственный поиск исчезнувшего (сбежавшего или похищенного) мальчика и ужас неопределенности, что же с ним на самом деле случилось, сколько адская агония отца, корящего себя за то, что был плохим родителем, и готового перевернуть весь мир, разорвать его в клочья к чертям собачьим, если понадобится, лишь бы одним-единственным, но неоценимым поступком искупить вину перед сыном.

Французский постановщик и сценарист Кристиан Карион снял англоязычный ремейк собственного одноименного фильма, вышедшего в 2017 году (причем для английской версии позвал того же оператора и того же композитора). В оригинале роли отца и матери исполнили Гийом Кане и Мелани Лоран. В ремейке – Джеймс МакЭвой и Клэр Фой. Горные холодные пейзажи французских Пиренеев сменились горными холодными пейзажами Шотландии. И хотя погода в ремейке оказалась чуть теплее, а палитра чуть зеленее в сравнении с лежащим в оригинале снегом и угрожающе торчащим из земли мертвенным сухостоем, шотландские панорамы получились ничуть не менее, а возможно и более неуютными и промозглыми благодаря ветреным открытым пространствам и безлюдным каменистым ландшафтам, будто бы таящим неприветливую магию суровых, злых предков. Музыка Лорен Перез, обещающая нечто поистине страшное и неприкрытое, снова безупречно сыграла на зрительских нервах.

И конечно, никакой необходимости в этом ремейке не было. И рассчитан он в первую очередь на американскую рядовую публику, которая практически не воспринимает и не знает европейское кино.

Структура «Моего сына» смело плюет на традицию пяти элементов сюжета. То есть здесь нет привычных экспозиции, завязки, развития действия, кульминации и развязки. Кристиан Карион не мешкая, сходу, без всякого вступительного слова бросает зрителя в эпицентр развития, в воронку нарастающей тревоги. Взвинченный отец после звонка бывшей жены приезжает на территорию детского лагеря, где уже все оцеплено местной полицией и вовсю ведутся поисковые работы: их семилетний сын среди ночи куда-то пропал, не взяв из палатки ни еды, ни личных вещей.

Фильм идет всего полтора часа, так что Карион резину не тянет, и зритель толком не успевает опомниться, как буйное, порывистое развитие действия практически бесшовно переходит в яростную, неистовую кульминацию.

Смотрите легально на MEGOGO

«Мой сын» – маленькая история на грани нервного срыва, пылающая душевной пыткой и физическим гневом. И лишь поначалу сюжет рифмуется с «Нелюбовью» Андрея Звягинцева (которая, к слову, вышла в том же году, что и французский оригинал Кариона). Буквально исчезнувший мальчик чувствовал себя фигурально исчезнувшим задолго до инцидента. Был ненужным отцу, которого не видел годами и лишь получал от того подарки по почте (в оригинале отец – геолог, в ремейке – нефтяник, оба варианта предусматривают частые заграничные командировки и, по сути, кочевой образ жизни). Был ненужным матери, которая после развода стремилась построить новую жизнь и новое счастье с новым бойфрендом и новым (не родившимся, но запланированным) ребенком. Только если у Звягинцева родительская нелюбовь была вполне объективной и по-настоящему страшной и отвратительной, то у Кариона она существует лишь в субъективном восприятии маленького мальчика, переживающего непростой период и недополучившего должного внимания от отца и матери.

И если у Звягинцева смысл истории действительно в нелюбви (которая под занавес выходит за рамки одной семьи и распространяется на всю утопающую в ненависти страну), то у Кариона наоборот. Любовь и вина (а вину мы чувствуем лишь перед теми, кого любим) прокладывают отцу ухабистый, каменистый, бугорчатый, опасный и скользкий, но верный путь к сыну.

Здесь нет почти никаких подробностей. Нет разгадок в привычном зрителю смысле слова, поэтому фильм работает именно как триллер, не как детектив. И бэкграунд героев, и случившееся с ребенком не раскрываются полноценно, а лишь приоткрываются полуфразами и полунамеками в потоке бегущего галопом сюжета, и зритель чувствует себя камикадзе, катящимся кувырком с горного склона (ремейк приоткрывает чуть больше, чем оригинал, но даже эта малость выглядит лишней).

Джеймс МакЭвой (которого вполне можно назвать шотландской версией француза Гийома Кане или же голливудской версией Кане-европейца, преданного наследию Годара, Трюффо, Маля, Шаброля: МакЭвой так же харизматичен и интеллигентен, и в нем аналогично в хорошем смысле слова застряла архаичная элегантность двадцатого века) не пытается быть крутым аки Лиам Нисон в «Заложнице». Актер в равной степени демонстрирует слабость и жесткость своего персонажа. И поэтому местами он как загадочный Джо в исполнении Хоакина Феникса из «Тебя никогда здесь не было». А местами – как обычный Джеймс МакЭвой, плачущий и безоружный.

Анастасия Лях